Возрождение
Шрифт:
— Я собираюсь убедиться, что он усвоил простую истину — не все в этом мире принадлежит ему, — сказал Билл. — Знаешь, я мог бы подать на него в суд.
— Билл, я здесь с тобой и готова взять на себя всю ответственность. Не стоит привлекать Дэвида; он знает, что он сделал.
— Ты разговаривала с ним?
— Я просто имела в виду, что…
— Когда в последний раз ты разговаривала с ним?
— Он в курсе, что ты знаешь. Потому что я сказала ему.
— Значит, сегодня.
Мое сердце сжалось. Это никогда не закончится,
— Да. После работы. До того, как я попала к Гретхен, я зашла к нему в офис, сказать ему.
— Вы трахались?
— Нет! — вскричала я. — Я просто сказала ему… Я думаю, он должен знать.
Билл отвернулся и, положив локти на кухонный островок, потер руками лицо.
Я приблизилась к нему и положила руку ему на спину.
— Это…, — я сделала паузу. Когда необходимо быть честной, а когда солгать? Глядя на его спину, я мгновение боролась с собой. — Это ничего не значило, Билл. Ты и я можем начать заново с этого места.
— Я не понимаю, что делать, — глухо проговорил он в ладони. — Как я должен двигаться дальше после всего случившегося?
— Не знаю, но очень хочу этого. Это то, что мы должны делать вместе.
— Думаю, сегодня ты будешь спать на диване, — сказал муж, не глядя на меня.
— Хорошо, — тихо согласилась я.
Он оттолкнулся от стойки и покинул кухню.
Позже я вытащила постельное белье из шкафа. Когда я проходила мимо спальни, я услышала, как Билл плачет. Я положила одну руку на дверь, а другую на сердце, не в силах помочь ему.
Я бросилась на жесткий диван и задумалась, сколько времени нам может понадобиться, чтобы выбраться из этой ситуации, пока не поняла, что этот момент может никогда не наступить. Это навсегда останется между нами, независимо от того, сколько времени прошло; неисчезающий след в нашей совместной жизни. До сих пор я не осознавала безвозвратность своего предательства. Сам факт измены навечно останется в нашей жизни.
Хотела бы я сожалеть о моментах, проведенных с Дэвидом, но не могла. В течение нескольких месяцев после нашей ночи в его квартире я гнала от себя каждое воспоминание, когда память угрожала захватить меня, потому что вспоминать было пыткой.
Но сейчас, одинокая, в темноте, я боролась за то, чтобы вспомнить. Внезапно забыть подробности напугало меня. Я цеплялась за них, как за осколки стекла, пытаясь склеить их воедино. То, как обожание наполняло его взгляд, когда он смотрел на меня. Озноб пробегал по моему телу, когда я вспоминала, как этот взгляд растворялся в похоти. Я позволила этому взгляду согреть меня на холодном коричневом диване.
~ ~ ~
— Почему? — спросил Билл на следующую ночь.
Он настоял на том, чтобы забрать меня с работы, но не разговаривал со мной до этого момента. Я не знала, сколько времени, когда Билл присел ко мне на край дивана, разбудив меня своим односложным вопросом. Почему?
Я
— Ты курил? — слова терзали мое горло.
Муж пошевелился.
— Просто ответь на вопрос.
— Почему… — повторила я. Не думаю, что смогу это объяснить. Даже, если бы я была достаточно смела, чтобы попытаться, для него это вряд ли бы имело смысл. — Меня влекло к нему. Когда Девина умерла, я почувствовала… угрозу. Была напугана. Жизнь так быстротечна. Я не задумывалась об этом в то время, но я запаниковала. Меня влекло к нему, — повторила я снова. — И той ночью он был рядом со мной.
— А я нет.
Я хотела заверить Билла, что если бы он был рядом, все могло бы сложиться иначе, но эта была ложь. События, предшествовавшие той первой ночи, сделали меня безрассудной. Я знала, это все равно произошло бы. Доказательством служило мое поведение каждый раз, когда я оказывалась рядом с Дэвидом — все мои скрытые желания оживали в его присутствии.
— До этого наша жизнь была идеальной, — произнес Билл в темноте. — Произошедшее все изменит.
— Билл, — возразила я. — Наша жизнь не была идеальной.
— Но мы были счастливы. Я не бил, не обижал тебя. Почти каждый вечер мы ужинали вместе, у нас хорошие друзья, мы не спорим, не ругаемся друг с другом. Когда последний раз мы ссорились?
— Я знаю, что для тебя это не имеет значения. Но есть другие обстоятельства, — осторожно продолжила я, — которые сыграли свою роль во всем произошедшем. Ты так сильно давишь на меня по поводу нашего будущего.
— Но ты знаешь, что это будет. Дом, дети.
— И от того, что знаю, чувствую себя еще более виноватой, что не готова.
— Не могу поверить, что мы опять это обсуждаем.
Я села на подлокотник дивана и включила ночник.
— Не игнорируй мои чувства.
— Что я должен сделать? Сказать, что это нормально, что ты не хочешь детей? Что это нормально, продолжать жить как студенты в этой обувной коробке? Конечно, дорогая, давай подождем, пока нам не исполнится сорок. Нет, Лив. Это недопустимо. Это невозможно. Ты не знаешь, чего хочешь.
— Я не говорила, что никогда не захочу свой дом, детей, но я не чувствую, что хочу этого именно сейчас. И когда ты решаешь за меня, игнорируя мои сомнения, естественно я закрываюсь.
Его голос звучал, словно издалека, когда он тихо ответил:
— Надеюсь, ты не пытаешься сделать меня виноватым во всем произошедшем.
— Нет, но ты спросил, почему я изменила тебе. И я ответила, что иногда не чувствую твоей поддержки.
— Как ты можешь говорить мне такое? Я всегда поддерживал тебя. Именно ты эмоционально закрыта.
Я склонила голову.
— И тебя это устраивает. Ведь это означает, что не нужно решать реальные проблемы, достаточно все списать на мою холодность и закрытость.