«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Туроверов Николай Николаевич

Зов

(А. Туроверову)

1

«Тоскую, горю и сгораю…»

А. Туроверову

Тоскую, горю и сгораю В чужой непривольной дали, Как будто не знал и не знаю Родной и любимой Земли. Но нужно ль кого ненавидеть За то, что досталося мне Лишь в юности родину видеть, Скача на горячем коне, Чтоб помнить простор да туманы, Пожары, разбои и кровь, И, видя ненужные страны, Хранить неземную любовь…

2

«Нет, сердце я не приневолю…»

Нет, сердце я не приневолю К

утехе чуждого труда, Когда хранить простор и волю Велят горящие года; Когда подвластен и покорен Мне ослепительный огонь, И топот близок и задорен Степных набегов и погонь. И мне, рожденному на грани, Избраннику кровавых дней, Дано вещать о старой брани, И звать в нее, и петь о ней. И путь мой древний и заветный - Разбить закованную цепь. И я несу свой жребий светлый, Который мне вручила Степь.

Возвращение

Уже у поднятого трапа Отчалившего корабля Мне сразу станет дорог Запад, Моя привычная земля, И на молу чужие люди Знакомы станут и близки, Когда мой дальний путь осудят Прощальным светом маяки. Но лишь на краткое мгновенье Я затоскую на борту, Услыша медленное пенье Сирен в покинутом порту. Непрекращающийся ветер Меня уверит, что одна Лишь есть чудесная на свете Моя далекая страна, И мне в полночный час, в каюте, Под легкий склянок перезвон, В какой тысячелетней мути Приснится европейский сон. Мой долгий сон, в котором прожит Был не один забытый год; Но что душа слепая может Вновь пережить средь бурных вод? И вся парижская эпоха Во сне припомнится остро, Как непрерывный, мерный грохот Во тьме летящего метро.

Казачка

Марии Волковой

Нас все пытается с тобою разлучить, Мне с детских лет доверчивая муза, Тебя - бесплодному томленью научить, Меня - поэзии картавой и кургузой. Но нам ли, от мамаевых костров - Сквозь сотни лет - пришедших к Перекопу, Довериться баюканью метро, Склонясь челом на сонную Европу? Тебе ли, с жестоким словом на устах, Нести другое - не казачье - знамя, Когда лежат у вечности в ногах И совесть оскудевшая, и память? И не тебя ли Пушкин воспевал, Держа свой путь на вольные станицы, Когда в горах еще шумел обвал, Чтоб и тебе, и Дону поклониться? С тобой одною Лермонтов вдвоем Пел песню колыбельную… Такую, Что до сих пор растет богатырем Праправнук твой, о Родине тоскуя, Ты все, как есть, смогла перестрадать, - Казачий шлях - что Млечная дорога: Есть сыновья? О них поплачет мать, И Гоголь их проводит до порога. О, как любил тебя Толстой потом (Ты на него тогда и не глядела), - И он жалел, что не был казаком Но ты никак об этом не жалела!

Украйна

(Из Тараса Шевченко)

Памяти матери

Было время, на Украйне Пушки грохотали, Было время, запорожцы Жили - пировали. Пировали, добывали Славы, вольной воли, Все то минуло, остались Лишь курганы в поле. Те высокие курганы, Где лежит зарыто Тело белое казачье С головой разбитой. И темнеют те курганы, Словно скирды в поле, И лишь с ветром перелетным Шепчутся про волю. Славу

дедовскую ветер По полю разносит. Внук услышит, песню сложит И поет, и косит. Было время, на Украйне Шло вприглядку горе; И вина, и меду вдоволь, По колено море! Да, жилось когда-то славно, А теперь вспомянешь: Станет как-то легче сердцу, Веселее взглянешь.

1

«Казался он уродом…»

О, суд людской, неправый,

Что пьянствовать грешно.

Казался он уродом С кудлатой бородой. Сияла в нем природа Звериной красотой. Не ведал лицемерий В казачьей простоте И верность старой вере Носил на высоте. Железный сын эпохи, Гоня чертей окрест, Струею рома в кофе Всегда он делал крест.

2

«Я не знаю, где он живет…»

Я не знаю, где он живет, И не знаю, чем он занимается, Знаю только, что курит и пьет, Знаю только: ему это нравится. Ничего я не знаю о нем, Поджидаю его каждым вечером - Говорит, что владел он конем И что делать ему уже нечего.

Юбилей

И старцев нет. Есть молодые люди. Уланщина, гусарщина - все есть! И водка, и шампанское. На блюде Еще ни кем не тронутая честь. Конечно, были неудачи. Полвек не в счет. Полвека нет. И надо всем еще маячит Казаче-конный силуэт.

Чистилище

1

«Терпеть не могу я больных…»

Чистилище -

промежуточное место

между раем и адом.

Словарь

Терпеть не могу я больных, Себя больным - ненавижу. Смерть подходит. Я чувствую, вижу Эту ведьму в космах седых. Смерть подходит. Не ведаю холода. Трубный звук. Ты ведь любишь меня? И легко, уверенно, молодо Сажусь опять я на коня.

2

«И вот в том чудесном саду…»

И вот в том чудесном саду, В котором я не был, но буду, Сниму я седло и узду, И конь в лошадином бреду Возляжет среди незабудок. Закрою глаза я коню: Догонишь меня? Обгоню!

Звездый свет

Марку Шагалу

Небесный сыр, - моя луна Уже изъедена мышами, Они живут за облаками, В корнях потусторонних верб. И нет луны. Есть лунный серп. Надолго ль он в ночи? Но вот, Мой пожилой покойный кот В мышиный табор сиганул, - Одних сожрал, других - вспугнул. И нет луны. Есть звездный свет, Мерцающий тьму тысяч лет.

«Твой браслетик номерной…»

Твой браслетик номерной 29-18. Был ты парень озорной И любил когда-то драться. А вокруг тебя, пострел, Ветер пел, и пули пели; Ты случайно уцелел, А друзья не уцелели. Ты остался одинок, Двадцать лет бродил в неволе, И опять подходит срок Погулять на Диком поле. Ах, не Диком - без коня, Что казак, но сердце радо: Не любя и не кляня - Если надо - значит надо. Не заплачет горько мать… Но с мечтой о бранной славе, Право, лучше умирать Не в постели, а в канаве.