Вы говорили о Бретани,Тысячелетняя тоска,Казалось вам, понятней станетПростому сердцу казака.И, все изведавши на свете,Считать родным я был готовНепрекращающийся ветерУ Финистерских берегов.Не все равно ль, чему поверить,Страну какую полюбить,Невероятные потериНа сутки радостно забыть?И пусть ребяческой затееЯ завтра сам не буду рад, -Для нас сегодня пламенеетНад Сеной медленный закат.И на пустом закатном фонеВ сияющую пустоту,Крылатые стремятся кониНа императорском мосту.1930
«На солнце, в мартовских садах…»
На
солнце, в мартовских садах,Еще сырых и обнаженных,Сидят на постланных коврахПринарядившиеся жены.Ох, как недолог бабий век,Девичий век того короче, -Парчовый бабкин кубелекНа внучке нов еще и прочен.Последний лед в реке идетИ солнце греет плечи жарко;Старшинским женам мед несетЯсырка - пленная татарка.Весь город ждет и жены ждут,Когда с раската грянет пушка,Но в ожиданье там и тутГуляет пенистая кружка.А старики все у рекиГлядят толпой на половодье -Из-под Азова казакиС добычей приплывут сегодня.Моя река, мой край родной,Моих прабабок эта сказка,И этот ветер голубойСредневекового Черкасска.1938
Два креста
Отцу Николаю Иванову
Не георгиевский, а нательный крест,Медный, на простом гайтане,Памятью родимых местНикогда напоминать не перестанет;Но и крест, полученный в бою,Точно друг, и беспокойный, и горячий,Все твердит, что молодость своюЯ не мог бы начинать иначе.И чем далее, тем густее кровь, -Кто же дал мне эту кровь, такую? -Горше неизжитая любовь,Неуемней сердце казакует.Что теперь и у кого мне взять?Верный православной вере,Ни на что я не могу менятьСвой старочеркасский ерик.
«Куда ни посмотришь - все наше…»
Куда ни посмотришь - все наше.На мельницу едет казак.И весело крыльями машетЕму за станицей ветряк.Ах, ветер осенний, подуй-ка,Над голою степью поплачь!Стекает пшеничная струйкаПод жернов. Горячий калачПотом испечет молодайка:«А ну-ка, скорей, детвора!»И легкая детская стайкаВзлетит, щебеча, со двора.Вкуснее всего не горбушка,А нижний хрустящий запек;Его завоюет Петрушка,Любимый отцовский сынок.Поспорят, повздорят немножко,И снова на воздух, к полям.Достанется хлебная крошкаГолодным друзьям - воробьям.1941
«И будет дождь, - веселый, молодой…»
И будет дождь, - веселый, молодой, -В листву дерев ударивший, как в бубен,Широкий дождь, прошедший полосойОт Маныча до самых ЛубенИ опочивший там… Последнею слезой.Вот так бы мне, весь мир благословляя,Погибнуть где-то там, где над землейВ дожде поднялась арка золотая.1945
«И утром вставать на заре…»
И утром вставать на заре,И вечером поздно ложиться, -В однообразной игреКружиться, кружиться, кружиться.И виду нельзя подавать,Что солнце порою не светит, -И годы тебя не видать,И знать, что живешь ты на свете.1946
«Пролетали лебеди над Доном…»
Пролетали лебеди над Доном.Тронулся последний лед.Ветер голосом счастливым и влюбленнымНе шумит над степью, а поет.Он поет: мне незнакома жалость,Я не знаю, что такое грусть, -Все на свете мне легко досталосьИ легко со всем я расстаюсь.1947
Бал
Под утро на вечере этомСтояла жемчужная мгла,И был я подростком-кадетом,А ты институткой[14] была.И жизнь начиналась сначалаПод утро на этом балу;Всю
ночь ты со мной танцевала,Кружилась на скользком полу.И музыка, музыка снова -Казалось нам прошлое сном,И жизнь, прожитая в оковах,Лежала в снегах, за окном.И как за безвестной могилой,Над прахом, над снегом, над нейБессмертно сияли светилаТвоих изумленных очей.1948
14
Институтка - воспитанница Донского Мариинского института благородных девиц в г.Новочеркасске.
«Двадцатый год - прощай, Россия!» -
Москва, 1999.
Зов
(Отцу моему)
1
«Опять весна, опять иная…»
Отцу моему
Опять весна, опять иная,Опять чужая синь небес,Но, ширяся и нарастая,Влекущий лик родного краяТомит предчувствием чудес,И не согнутся мои плечиПод грузом жизненных доспех;Для близкой неизбежной встречиТаю любовь, мечты и речи,И тихий плач, и звонкий смех.
2
«Везде со мною неминучий…»
Везде со мною неминучийПризыв и дальний образ твой,И пусть ведет безглазый СлучайМеня чужою стороной.Пути лишений и скитанийНе заглушат влекущий зов,И знаю радостно заране -Увижу я знакомый кров.И край родной не будет тесен,Когда, забыв тоску дорог,Воздвигну я из новых песенТебе сияющий чертог;И ты, мой светлый и единый,Мой друг извечный, мой отец,Услышишь песни лебединойНачало прежде, чем конец.
Клич
Нам кажет с Родины тяжелые дороги,Кружась над кровлей по ветру, конек.Ложитесь отдыхать, и хромый, и убогий!Но мне ль весенний путь окружен и далек?Иль юность не моя, сквозь шум боев пьянящийБыла пронесена в смерче кровавых дней,Чтоб снился мне теперь настойчивей и чащеВид всадников и взмыленных коней?Иль я в чужом краю забуду ненароком,Как пел набат в степи средь зарева огней,Как солнце плыло кровожадным окомНад дымом городов зловещей и темней?..Так мне ли не мечтать средь тающего снегаТеперь, когда панель в угаре и чаду,О вольности и радости набега,Не кликать из степей весеннюю орду?Я знаю: мне даны недаром эти речиИ эта кровь, стучащая в виски.О, я несу к порогу близкой встречиСокровища завещанной тоски.И вот в мечтах, благословенных ночью,Когда в окно пьянят росистые луга,Предвижу час, когда я приторочуК седлу трофей, отнятый у врага.И все равно, в покое или в буре,К родным курганам донесу я клич,Где пращуры мои на лошадиной шкуреДелили золото добыч.1923
«Четвертый день сижу в кибитке…»
Д.И. Ознобишину
Четвертый день сижу в кибитке.В степи буран. Дороги нет.Четвертый день мне на обедПлохого чая крошит плиткиКалмык в кобылье молокоИ кипятит с бараньим жиром.Метель, метель над целым миром.Как я от дома далеко!Делю скуду зимовникаВ плену задонской непогоды.О, эти войлочные сводыИ дым сырого кизяка,Кочевий древнее жилье,Мое случайное жилище…Буран, как волк, по свету рыщет,Все ищет логово свое.Занесена, заметенаМоя теперь снегами бричка.Дымит очаг, поет калмычкаИ в песне просит гилюна[15]Трубить в трубу, пугать буран -Без корма гибнут кобылицы,А я дремлю, и мне все снитсяИдущий в Лхасу караванПо плоскогориям в Тибете,Туда, где сам Далай Лама.Там тот же ветер, снег и тьма.Метель, метель на целом свете.1930