Возвращение Богов

Дрейк Дэвид

— Кто ты? — закричала она, и попыталась дотянуться до своего ножа, но ее руки не двигались. Возможно, у нее даже не было оружия; это был сон. Но она знала, что это был не просто сон.

— Ты можешь называть меня Блэк, — ответила смеющаяся фигура. — Ты будешь моей супругой. Вместе мы будем править этим миром во имя Лорда Скорпиона, Который правит всем!

Шарина вспомнила, как прошлой ночью разорвала сон, чтобы сбежать, но сейчас ее пальцы не двигались. — Кэшел, — позвала она, но имя прозвучало таким слабым шепотом, что она даже не была уверена, что произнесла его правильно.

— Кэшел мертв! — отозвался Блэк. — Кэшел никогда не вернется, он никогда не сможет вернуться!

— Божья Матерь, защити свою служанку! — попыталась молиться Шарина застывшими губами.

— Божья Матерь мертва! — сказал Блэк. — Всем правит Лорд Скорпион. Поклоняйся Повелителю Скорпиону! И он потянулся к ней. Он хватал ее за запястье и притягивал к себе. Она почувствовала хватку длинных пальцев, тянущих ее из этого мира в...

Шарина резко села в своей постели. Луна светила сквозь планки жалюзи. При ее свете она увидела крысу в панталонах и белой жилетке, сидевшую прямо на ее подушке.

— Я бы подождал, пока ты нормально проснешься, — сказала крыса непринужденным голосом. — Однако, судя по тому, как ты металась, я не думал, что ты будешь возражать. Меня зовут Берн, принцесса.

***

В Гауре были мощеные улицы, которые Илна очень не любила. Переулки по обе стороны были такими узкими, что трехэтажные каменные здания нависали над большей частью тротуара. Даже здесь, на Хай Стрит, Илне казалось, что она поднимается по каньону к серому известняковому утесу, нависающему над городом. Она слегка улыбнулась, так как поднималась по каньонам и спускалась в пещеры, когда это было необходимо. Ей не нравится камень, это правда, но ей мало что нравилось. Она разберется с Гауром так же, как со всем остальным.

— О, Леди Бринчиза, — воскликнул торговец скобяными изделиями, стоявший в дверях. Он слегка поклонился и Илне. Владельцы магазинов, которых они встретили, были почтительны, хотя и казались довольно осторожными. Люди, идущие в другую сторону по улице, в основном, кланялись Бринчизе, но некоторые отворачивались, пока она не пройдет мимо.

— Чем живут здешние люди? — спросил Ингенс, идя на шаг позади двух женщин. — Гаур кажется процветающим. Так ли это?

Горожане были достаточно хорошо одеты, поэтому Илна предположила, что это правда. Она не должна позволять своей неприязни к этому месту игнорировать факты.

— Выращиванием риса и торговле по реке, — ответила Бринчиза, по-видимому, безразличная к вопросу. — Был установлен специальный налог, который нужно было заплатить за рытье канала после того, как река изменила свое русло во время Изменения. Она улыбнулась с некоторым юмором. — Старейшины города не облагали нас, — продолжила она, — но мы с мужем решили внести платеж без запроса. Деньги не имели никакого значения, и мы предпочитаем быть в хороших отношениях с нашими соседями — до тех пор, пока они сохраняют уважение.

— Ваш муж ожидает нашего прихода? — спросила Илна. На ходу она вязала узоры, но из вежливости не смотрела на них. Она тоже предпочитала быть в хороших — ну, нейтральных, в ее случае, — отношениях с теми, с кем ей приходилось иметь дело.

— Мой муж Хаттон умер три дня назад, госпожа, — ответила Бринчиза с холодной веселой улыбкой. — Это одна из причин, почему мне нужна ваша помощь. Но наш разговор может подождать, пока мы не отдохнем в моей мастерской. Она сделала паузу и указала на дом справа от нее. Слуга в знакомой темной ливрее придержал створку богато украшенной двойной двери.

Илне пришло в голову, что она не слышала, как разговаривают слуги Бринчизы, хотя на вид они были совершенно обычными. Возможно, они просто были хорошо обучены. Она вошла и начала подниматься по лестнице из темного дерева. Другая лестница рядом с этой вела вниз, в подвал.

Позади нее Ингенс подал голос: — Госпожа Бринчиза? Этот дом — как вам удалось его построить?

Илна оглянулась через плечо. Бринчиза, тоже оглянулась, поднималась вслед за Илной по лестнице, но Ингенс все еще стоял на улице, уставившись на фасад здания. — Все остальные дома каменные, — сказал он, переводя взгляд на Бринчизу, — но ваш кирпичный.

— Мы с мужем предпочитаем кирпич, — ответила Бринчиза. — И хотя это вас не касается, мы построили его не здесь, а перенесли его из другого места. Она сделала паузу. Если раньше ее голос звучал холодно, то теперь он был суровым, как зимняя гроза, когда она продолжила: — Теперь вы можете либо войти, либо остаться там, Мастер Ингенс. Чего вам не стоит делать, так это снова беспокоить меня своими вопросами. Вы поняли?

— Да, Госпожа, — пробормотал Ингенс, опустив голову и не поднимая ее, когда входил в дом. Бринчиза повернулась и встретилась взглядом с Илной. Тем же холодным тоном она спросила: — У вас есть что добавить, госпожа?

Илна слабо улыбнулась. — Я тоже предпочитаю кирпич, — отозвалась она. — Хотя это никого не касается.

Бринчиза подождала мгновение, затем усмехнулась. — Хорошо, госпожа, — сказала она. — Мы можем помочь друг другу. Моя мастерская находится на верхнем этаже, так что проходите туда, если не возражаете.

Илна рассеянно считала этажи, быстро завязывая узелки на ткани: один, и еще один, и еще один, и, наконец, еще один; по пальцам одной руки — четыре. Дом Бринчизы был не только сделан из другого материала, чем остальной Гаур, он был выше. Лепные барельефы, вделанные в кирпичную кладку над окнами, были, на вкус Илны, слишком вычурными, но она вынуждена была признать, что они сделаны со вкусом. На каждом этаже был центральный холл с расположенными вокруг него дверями.

В самом верхнем коридоре была только одна дверь, закрытая, как и остальные. Илна остановилась рядом с ней и подождала, пока остальные присоединятся к ней. Бринчиза коснулась панели; щелкнула невидимая защелка, и дверь распахнулась. — Входите, госпожа, — сказала она. — И вы тоже можете войти, Мастер Ингенс, но помните свое место.

Секретарь кивнул. Его лицо было напряженным, но он успешно скрывал обуревавшие его эмоции.

За исключением холла и лестницы, верхний этаж представлял собой единственную высокую комнату, освещенную через потолок, покрытый пластинами слюды; который создавал слабое голубоватое мерцание. Стены были расписаны фресками основного цвета свежих сливок. Дверной проем и ниши обрамляли зелено-золотые круги — окон не было, — а в верхних регистрах плавали морские существа.