Возвращение Богов
Шрифт:
— Я оставлю вас, — сказал Бессус, поворачиваясь и шагая обратно сквозь толпу.
— Бессус, вернись! — сказал священник, но по его голосу было не похоже, что он думал, что капитан стражи обратит на это внимание. В этом Аминей оказался прав. — Войдите в Дом Священников, миледи, — повторил он. — Вам лучше взять с собой вашего слугу и животное, иначе могут возникнуть проблемы. И священник жестом пригласил их идти впереди него.
Расиль вежливо склонила голову, входя в здание вслед за Лайаной. Кэшел хотел сказать что-нибудь о том, как этому человеку следует разговаривать с уважаемыми старушками вроде Расиль, но это было не то, для чего они сюда пришли. — «Интересно, сможет ли Расиль превратить его в свинью?» — подумал он. И поскольку это была забавная картинка, он хихикнул, когда входил.
***
Шарина поняла, что держит в руке свой нож обнаженным, и убрала его в ножны из тюленьей кожи.
— Спасибо, — сказала крыса. — Я подумал, что это немного чересчур. Хотя, полагаю, лестно, что тебя считают таким опасным.
— Это не для вас, — смущенно пробормотала Шарина. — Мне приснился плохой сон. Хотя... Она улыбнулась крысе. Она казалась вполне обычной, если не считать маленькой жилетки и панталон. — Я не думаю, что он сильно помог бы и во сне. Да, спасибо, что разбудили меня, Мастер Берн.
— Не стоит благодарности, Принцесса, — сказала крыса. — А теперь, если вы извините меня, я сниму эту нелепую одежду. Ничего не имею против одежды, конечно, но для людей. И... Он снял жилет и критически повертел его левой передней лапой. — Что ж, должен сказать, я не могу представить, что носил что-то подобное, когда был человеком. Не могли бы вы…?
Шарина свесила ноги с кровати и сунула ступни в сандалии. Она не встала, потому что уже смотрела на крысу сверху вниз — на Берна. — Значит, вы не всегда были крысой? — спросила она.
— Нет, нет, — ответила крыса, бросая панталоны поверх жилета и начиная приводить себя в порядок. Облизываясь, она сказала: — Боюсь, это была идея моей матери. Она подумала, что мне пора жениться. Меня не интересовала никакая жена, а что касается женщины, которую выбрала мать, что ж, я абсолютно не хотел иметь с ней ничего общего. Итак, мать вышла из себя и прокляла меня.
Шарина подумала, не снится ли ей это. Нож, который она все еще держала в руке, был тяжелым, и она слышала, как на улице колеса тележки стучат по камню. Королевский дворец в Валлесе состоял из множества небольших зданий, окруженных стеной; он был хорошо изолирован от большого города за его пределами. Дома пиратских лордов Панды, хотя и были, безусловно, роскошными, были построены вокруг внутренних дворов, а их внешние стены выходили на общественные улицы.
— Ах, — выдохнула Шарина. — Значит, ваша мама волшебница?
— О, что-то в этом роде, — ответил Берн. Он критически оглядел свой хвост, расправил его, а затем снова плотно обернул вокруг себя. — В любом случае, быть крысой не такая уж плохая жизнь. Конечно, это лучше, чем быть женатым на очень волевой леди, которую выбрала для меня мама. Я называл ее ведьмой. Он посмотрел на Шарину и усмехнулся. Его глаза сверкали в лунном свете, струившемся сквозь жалюзи. — Боюсь, у меня тоже есть что-то вроде вспыльчивости, — продолжил он. — Может быть, если бы я был немного дипломатичнее, мама не разозлилась бы так сильно. Тем не менее, что сделано, то сделано. И, как я уже сказал, это не так уж плохо. Мне очень нравится мой мех, а вам?
— Он, ах, очень гладкий, — отозвалась Шарина. Она подумала, не следует ли ей погладить его — и отшатнулась от этой мысли. Не потому, что он был крысой, а потому, что он не был крысой.
— Я присоединился к этой семье фокусников-шарлатанов, потому что так более комфортно, чем жить с крысами, — сказал Берн. — Не то, чтобы я не мог этого сделать, но, откровенно говоря, нормы крысиного общества мне не очень нравятся. И еще есть вопрос о самках. Уверяю вас, я был бы ведущим самцом, но это влечет за собой обязанности, которые я счел довольно неприятными. Даже более неприятными, чем белокурый грубиян моей матери. Он вытер свои усы и облизал их. — Нет, — продолжил он. — Я предпочел клетку и еду получше, чем едят сами паяцы. Видите ли, они ценили меня. Они будут очень расстроены, узнав, что я сбежал. Не знаю, как они это воспримут.
— Ах, — выдохнула Шарина. Кажется, она слишком часто сегодня ахает... — Вы уходите от них? Покидаете шоу?
— Только не думайте, что я обращаюсь с ними несправедливо! Берн резко пискнул, выпрямляясь на подушке. — Конечно, они не захватывали меня, и тот факт, что они верят в это, является удивительным оскорблением. Конечно, для самого низкого интеллекта, очевидно, что ни один замок, который может открыть человек, не выше моих… Он поднял переднюю лапу и растопырил пальцы с их крошечными коготками. — ... деликатности и ума, чтобы открыть его.
— Я думаю... — начала Шарина, отвечая на подразумеваемый вопрос вместо того, чтобы рассматривать его как риторический прием. Она решила обсудить вопрос на интеллектуальном уровне. — Думаю, они не могли думать о вас иначе, как о животном. Даже когда вы говорили и тренировались с ними в акробатике. Они не позволяли себе поверить в то, что они действительно знали. И она поджала губы. — Я думаю, вы тренировались…
— Конечно, мы тренировались, — язвительно ответил Берн. — Неважно, насколько опытным может быть человек — а я признаю, что семья Серулли опытная; я не случайно выбрал их для своих целей. Но, несмотря на это, правильный выбор времени зависит только от практики. Он улегся на живот, подтянув под себя конечности. — Они относились ко мне хорошо — за исключением отсутствия интеллектуального общения, конечно. Но они, более чем, получили пользу от моего общения с ними. Я ничем им не обязан, Принцесса, так что вам не нужно чувствовать, что вы причинили им вред, потому что вместо них я решил примкнуть к вам.
— Прошу прощения? — резко сказала Шарина. Она встала, раскачивая кровать на веревочной подвеске.
Берн подождал, пока кровать успокоится, прежде чем сесть на корточки. — Да, я присоединяюсь к вам сейчас, — сказал он. — Я не буду притворяться, что у меня нет собственных причин для этого, точно так же, как я предпочел жизнь с шарлатанами жизни с крысами. С другими крысами. Для этого мира наступают трудные времена, и я подозреваю, что с вами он будет в большей безопасности, чем где-либо еще. Он снова пригладил свои усы и добавил: — В долгосрочной перспективе, конечно. Ближайшее будущее, вероятно, станет неприятно волнующим.
На серебряном подносе у кровати стоял глиняный кувшин с перевернутым на горлышко стаканом. Хотя стакан был покрыт глазурью, а сам кувшин — нет; вода просачивалась сквозь стенки, охлаждая оставшееся содержимое. Шарина наполнила стакан и выпила.
— Я и сам испытываю сильную жажду, — многозначительно сказала крыса. Шарина сделала паузу. — «Если бы я была дома в деревушке Барка и обнаружила крысу в своей спальне, я бы…» Но деревушка Барка больше не была домом, и даже когда Шарина была служанкой в гостинице, она, вероятно, поколебалась бы, прежде чем пытаться раздавить говорящую крысу. Она усмехнулась, и подумала: — «Надеюсь, у меня хватило бы здравого смысла».