Шрифт:
Пролог
— Ты был прав, жрец, — неохотно сказал Архас, когда они с Салмсоном уставились на здание, покрытое джунглями. Он заплетал свою светлую бороду в две косички, загибающиеся наружу, как рога горного барана. — Хотя он не похож ни на один храм, который я когда-либо видел.
До Изменения, которое смешало все эпохи, и превратили Острова в единый континент, Архас и его люди были пиратами, бороздившими моря у Сиримата и Сереса. Теперь Франка, Бог Неба, нашел им применение.
Младший священник Салмсон дрожал, несмотря на душный воздух и струйки пота, которые уже пропитали его рясу. — Откровение Франки Ниверсу, Его священнику, всегда верно, капитан Архас, — сказал он. — Конечно. Франка — владыка всего сущего; как Он может быть не прав? Салмсон поднял голову, чтобы пробормотать молитву, но не смог разглядеть даже клочка неба сквозь слои листвы. Тем не менее, Франка присутствовал здесь и повсюду. Вся власть у Франки, и нужно служить Ему.
— В любом случае, это и храм, и тюрьма одновременно, — продолжил Салмсон, вытирая шею в том месте, где одежда натирала кожу. Насекомые облепили воротник, не кусая, но выпивая его пот и вызывая зуд. Другие насекомые заползали ему в глаза, хотя он продолжал моргать, отгоняя их. — И это ваш путь к власти, капитан.
Салмсон провел последние двадцать лет в качестве слуги и главного помощника Ниверса, Верховного Жреца Франки, в сверкающих руинах, которые были всем, что осталось от Империи Паломир. Его пугало, что он внезапно оказался так близок к немыслимо великой силе. Это было правдой, несмотря на то, что он мог контролировать силу. Боги Паломира вернулись. В глубине своего испуганного сердца Салмсон сожалел о потере прошлого, когда крысы шныряли по хрустальным коридорам Паломира, а джунгли неумолимо пожирали его окраины.
Однако те дни ушли навсегда. Теперь Салмсон говорил голосом и мощью Франки. Он поморщился и сказал: — Приведите пленников. Нам пора начинать.
Крыса размером с человека, стоящая рядом с ним, повернулась и щелчком послала сигнал назад по тропе. Отряд людей-крыс вывел пленников из джунглей, у каждого из них было по тюку. Формального разделения не было, но Архас и его люди возглавляли большую часть путешествия со своей базы на восточном побережье морского пути, который пронизывал новый континент. Пираты не смешивались с эскортом людей-крыс Салмсона, но и с другой бандой людей-головорезов они бы тоже не смешались. Пираты были стаей диких зверей, которыми правил Архас, будучи самым свирепым зверем среди них.
В то время как крысы, безусловно, были зверями, но не дикими: они были приспешниками Франки, выращенными Ниверсом, чтобы служить месту поклонения, чего обезлюдевший Паломир пока не мог обеспечить.
Люди-крысы стояли прямо, держа мечи. Они говорили между собой на своем языке, но подчинялись приказам Салмсона и поддерживали дисциплину лучше, чем большинство солдат-людей. Конечно, они были дисциплинированнее пиратов Архаса. Люди-крысы были безжалостны, как ледяной зимний ветер. Франка требовал этого от Своих поклонников, и вскоре весь мир будет поклоняться Ему.
Пленники, пошатываясь, прошли вперед и поставили свои тюки, прежде чем опуститься на землю. У шестилетнего мальчика и горстки пожилых людей не было никакой ноши, но, несмотря на это, поход вымотал их до предела. Это была не поляна, а купол из крон деревьев на высоте сотен футов и меньший купол из молодых деревьев и пальм на высоте тридцати или сорока футов, в результате чего на лесной подстилке были только папоротники и грибы.
Некоторые из пленников со страхом смотрели на людей-крыс и пиратов, каждая банда была более свирепой, чем другая; большинство опустили глаза в землю. Здесь цветы, упавшие с гигантского дерева, отбрасывали пурпурные узоры на опавшие листья. Только одна пленница, пожилая женщина, потрудилась взглянуть на строение, к которому их привел Салмсон.
Это был массивный стол с плоской столешницей, по меньшей мере, восьмидесяти футов в длину (оба конца были скрыты в лесу), и двенадцати в высоту, построенный из грубого красного известняка, подстилающего тонкую почву джунглей. Фриз вдоль верхнего регистра, казалось, чередовал геометрические узоры с головами стилизованных зверей, хотя в этом было трудно быть уверенным: листья папоротника и корни крупных деревьев покрывали большую часть его длины.
Архас ткнул в нишу в центре сооружения одним из своих изогнутых мечей. — Это не дверь! — заявил он. — Она вырезана из камня, как и все остальное. Где же тогда настоящая дверь? Алтарный блок перед храмом имел узкий выступ вдоль задней стороны.
Салмсон поднял глаза от разложенных там его принадлежностей. Двое пленников несли сундук с его магическими вещами. Салмсону было неуютно думать о себе, как о волшебнике. Однако он чувствовал себя еще более неуютно, управляя силами Франки, и это, похоже, было правдой. Он поднялся на ноги. — Как и ожидалось, — коротко сказал он. — Это дверь, или будет ею. А теперь отойди с дороги, пока я снимаю печать.
Архас бросил на него холодный оценивающий взгляд, взмахнув мечом, как кончиком львиного хвоста, но отступил в сторону. Все они были на взводе, даже стрекочущие люди-крысы. Путешествие по тропинкам в джунглях или вообще без тропинок, жара, насекомые — все это было достаточно неудобно. За этими обычными страданиями скрывался страх перед неизвестным и обрывками знаний, которые были еще более пугающими.
Пути назад не было; Салмсон прикоснулся к своим приспособлениям, собираясь с духом, чтобы начать с поднятия ножа-атаме. Этот художественный нож был вырезан из китового зуба волшебником эпохи, затерянной в туманных временах. На его пожелтевшей слоновой кости были начертаны символы, которые Салмсон не мог перевести, и слишком четкие рисунки. Пути назад нет…
— Абриаон ортиаре, — пропел Салмсон, ударяя острием атаме на каждом слоге. Он не стал царапать фигуру на алтаре, как сделал бы обычно, но ему показалось, что он увидел пентаграмму, светящуюся в центре непрозрачного камня. — Лампхо! Волшебный свет, голубой, как сердце ледника, задрожал вдоль края ниши; он разлетелся на ширину ладони, словно воспламеняя капли сургуча. Только когда он описал полный прямоугольный круг, холодный блеск исчез.
— Вот! — закричал Салмсон. — Архас, возьми оковы, которые я освободил. Клянусь Хили, парень, не теряй их, иначе ты никогда не сможешь контролировать... Черт бы тебя побрал, я сделаю это!
Священник обогнул алтарь, спотыкаясь о корни деревьев, потому что его взгляд был прикован к стене, с которой свисал золотой колчан. Он протянул руку к камню и, к своему облегчению, ощутил призрачную ласку паутинки, которая удерживала портал закрытым, открыть который было не под силу даже Богу. Он осторожно начал наматывать путы на турмалиновую миниатюру Фаллина из Волн.