Возвращение Богов
Шрифт:
— Что это? — спросил предводитель пиратов. Он отступил назад, когда Салмсон закричал на него, подняв меч против того, что могло исходить из гробницы. Теперь он снова приблизился, держа лезвие наискось поперек своего тела острием наружу. — Это волос? Похоже на светлые волосы!
— Это волос, — медленно произнес Салмсон, наматывая золотую прядь на турмалиновую статуэтку Франки длиной в палец. — Предполагается, что это волосы Самой Богоматери. Салмсон знал, что всеобщее внимание приковано к нему.
Пиратов было сорок с лишним; двое погибли во время марша, один в драке, слишком
— Волосы бога? — спросил Архас. — Это невозможно! Он нахмурился, затем добавил: — И в любом случае, разве ты не говорил, что боги мертвы? Божья Матерь, Пастырь и Сестра во Христе, все трое?
Почти сотня пленных людей пережила марш, но они были слишком запуганы, чтобы даже убежать. Они наблюдали за происходящим с тупой апатией овец у ворот скотобойни. Однако черный петух, привязанный к ручке шкатулки Салмсона, наблюдал за ним разъяренными черными глазами. В отличие от людей-пленных, он не сдался. — «Рабство — это состояние души», — подумал Салмсон. — «Но мы все рабы Франки. Даже петушок».
— Я уже сказал, — продолжил Салмсон, закончив накручивать невероятно длинную прядь волос, — что со времен Изменения в этом мире нет богов. Что касается того, что это за волосы — возможно, вам лучше знать. Но я предупреждаю вас, капитан, когда я передам это вам... Он поднял талисман, привлекая к нему внимание. Нить была настолько прозрачной, что на бледно-зеленом камне можно было разглядеть резные черты Фаллина. — Не потеряйте его. Без него вы не сможете контролировать Червя. Никто не сможет контролировать Червя.
Губы Салмсона улыбнулись, хотя страх на мгновение заморозил его разум при мысли, стоящей за его словами. Пути назад нет… Но это неважно, — сказал он, обходя алтарь. Он положил талисман на выступ среди других принадлежностей и снова поднял атаме. — Принеси мне петушка.
Человек-крыса поднял петуха. Вместо того чтобы перерезать веревку, он развязал узел тонкими коготками, прежде чем передать жертву Салмсону. Священник прижал петушка к центру алтарного камня левой рукой. Петушок извивался и пытался клюнуть его, поэтому он слегка ослабил хватку.
Салмсон замечал птиц на всем пути от морского пути сюда. Они стучали и перекликались в листве, даже когда их нельзя было увидеть, но обычно он их видел. С тех пор, как он произнес заклинание, чтобы открыть портал Червя, в лесу было тихо. Он вздохнул, сделал глубокий вдох и торжественно произнес нараспев: — Барбати ламир ламфор... Это было не так сложно, как предыдущее заклинание.
Все, что он делал на этот раз — ослаблял силу Франки. Это было похоже на нажатие спускового крючка заряженной катапульты, что по-детски легко, хотя и выпускало снаряд, который мог разбить ворота или корпус корабля. — Анох анох иао! — произнес Салмсон. Он заколол петуха своим ножом-атаме. Лезвие ножа из слоновой кости было недостаточно
На мгновение не было ничего, кроме густого запаха насильственной смерти. Затем кровь петуха начала испаряться с алтаря, превращаясь в туманную фигуру высотой до неба. Она не существовала в том же мире, что Салмсон и джунгли, но, тем не менее, была видна. Фигура наклонилась, чтобы ухватиться за каменную плиту двери. В том, что увидел Салмсон, не было единой шкалы размеров; хотя он закрыл глаза от внезапного ужаса, фигура осталась. В ее смутных очертаниях сверкнула молния, но портал остался закрытым.
— Приведите мне пленника! — приказал Салмсон. Два человека-крысы схватили старика за руки и потащили его к алтарю. Пленники, которые несли тюки, просто отшатнулись, но несколько стариков побрели бы прочь, если бы пираты не схватили их. Ребенок жалобно всхлипывал, но старуха держала его за плечи. Крысы швырнули пленника, бормотавшего что-то в бессловесном ужасе, на плиту лицом вверх. На нем была туника, Салмсон схватил ее левой рукой и сильно потянул, но ткань не порвалась. Один из людей-крыс просунул кончик меча под воротник и разрезал одежду, не задев кожу под ней.
— Анох анох иао! — произнес Салмсон и нанес удар. Спина заключенного выгнулась дугой. Жрец потянул, но лезвие из слоновой кости застряло между ребер. Он поводил своим атаме взад-вперед, пока оно не вышло наружу с новой струей крови. Жертва продолжала конвульсивно биться, но ее глаза остекленели еще до того, как сердце перестало биться. Облачная фигура становилась все плотнее по мере того, как боролась с порталом.
Когда Салмсон посмотрел на нее — его глаза снова были открыты, поскольку это не имело значения. Он подумал, что фигура находится в каскаде плоскостей, которые должны были пересекаться, но не пересекались, или не пересекались в существующей вселенной. Портал по-прежнему оставался закрытым.
— Еще одного! — закричал священник. — Приведите мне жертву! Пираты удерживали пленников, но ни один из них не двинулся по команде Салмсона. Люди-крысы, которые привели первую жертву, теперь сбросили ее обескровленный труп с плиты и направились к остальным. Прежде чем крысы успели сделать выбор, старуха подтолкнула к ним мальчика. Он с визгом повернулся, чтобы убежать назад, но крысы поймали его и бросили на плиту. Конечности крыс были тонкими по человеческим меркам, но в них была сила китового уса.
— Анох иао! — повторил Салмсон. Он ударил еще раз, и из тела мальчика хлынула кровь. Облачная фигура затвердела, превратившись в чернобородого гиганта, чьи ноги простирались в космос. Из ее рук с треском вырвалась молния, когда они потянулись к порталу. Камень с грохотом оторвался и полетел ввысь. Фигура Франки растворилась, но по небу прокатился титанический хохот. Портал был открыт.
— Сестра во Христе, возьми его! — пробормотал Архас. Он вглядывался в полог леса с поднятым мечом, как будто ожидая, что великан появится снова. — Сестра во Христе заберет его и заберет тебя, жрец!