Возвращение Богов
Шрифт:
— Расиль не тратит слов попусту, — ответила она и усмехнулась. — И не выбирает выражений. Что я на самом деле ценю. Она храбрая, спокойная и хорошая собеседница.
Шарина встретилась взглядом со старой/молодой волшебницей, которая присела на край низкой кровати, так что их глаза оказались на одном уровне. — Но она — не вы, Теноктрис, — продолжила она. — Но вы не могли оставить мне помощницу лучше.
— Да, она — не я, — отозвалась Теноктрис, изогнув губы в улыбке, которая была не совсем шутливой. — Она намного могущественнее, чем я когда-то была. И столь же точна, вот почему она не спровоцировала катаклизм, как это делали многие могущественные волшебники в прошлом. Кроме того, я не думаю, что она сильно заботится о своей власти.
— Она не такая могущественная, как вы сейчас, правда? — осторожно спросила Шарина. Она не пыталась льстить, но ей нужно было понять инструменты, которые сохранили королевство. Теноктрис и Расиль были среди этих инструментов, так же, несомненно, как и она, и ее брат, и все те, кто встал на сторону Добра. Она была Принцессой Шариной. Она должна была так думать, если хотела сделать как можно лучше работу в борьбе со злом, и не было места ни для чего, кроме как для самой лучшей работы.
— Кэшел в данный момент сопровождает Расиль, — сказала Теноктрис, глядя прямо на Шарину. — Я подумала, что это могла бы быть хорошая пара на будущее, если безопасность королевства потребует, чтобы волшебник с подходящей защитой действовал на расстоянии от дворца и армии.
Шарина не собиралась отворачиваться, но обнаружила, что ее взгляд остановился на верхней рукописи из стопки на стуле. Он был переплетен в шершавую кожу ящерицы. На обложке не было надписи, но по краям страниц было написано «Хибро» ярко-красными чернилами. Это слово ничего для нее не значило. Она поджала губы. — Вы имеете в виду то, что вы с Кэшелом только что сделали, пока я вела армию против Панды, — сказала она без выражения, и снова посмотрела на волшебницу. Молодую, симпатичную, очень могущественную волшебницу. — По-моему, все прошло очень хорошо.
— Да, — решительно отозвалась Теноктрис, так и было. Она сделала паузу. — Я всегда находила Кэшела впечатляющим. И я нахожу его еще более привлекательным теперь, когда у меня...
Она накрутила прядь волос, чтобы привлечь внимание к своим блестящим песочно-рыжим кудрям. — ... появилось больше способности ценить. На этот раз Теноктрис отвела взгляд. Она прочистила горло и продолжила: — Шарина, у меня есть силы, которых у меня не было, не могло быть, и, о которых я мечтала в прошлом. Она улыбнулась. — В очень долгой прошлой жизни. Однако я надеюсь, что эта сила не заставила меня потерять здравый смысл. В частности, она не заставила меня раздумывать на тему, кем является Кэшел: скалой, которая устоит, даже если небеса обрушатся.
— Я никогда не сомневалась в вас, Теноктрис, — сказала Шарина. Она не знала, правда ли это. У нее пересохли губы.
— Если ты мудра, — ответила Теноктрис, снова улыбаясь, — то ты никогда бы не сомневалась относительно Кэшела. Ты никогда не должна сомневаться в Кэшеле, Шарина. Даже если небеса обрушатся.
Шарина поднялась, чувствуя легкое головокружение. В конце концов, это обычное дело после сидения на корточках. — Я уверена, что Расиль найдет в нем хорошего компаньона и защитника, — сказала она. — Если, конечно, возникнет необходимость. А она возникнет. Шарина была так же уверена в этом, как и в том, что будет гроза. Она не знала, когда и насколько сильной она будет, но она знала, что надвигается буря.
***
Пальцы Илны завязывали короткие шнурки, когда она смотрела на четырех человек, сидевших напротив нее за столом. Она была рассержена, но это — как и тот факт, что солнце встает на востоке — не было настолько необычным, чтобы заслуживать комментариев. Прямо перед ней были две пухленькие молодые женщины, Кариса и Бовеа, кормилицы, нанятые Обществом Леди Мероты бос-Рориман для Сирот; они плакали. Слева от них сидел тридцатилетний мужчина по имени Хейсмат, родом из Кордины. Он хотел постоять, но подчинился, когда Илна приказала ему сесть на третий низкий табурет. Несмотря на его бахвальство и покрасневшее от злости лицо, глаза Хейсмата были холодными от страха. Илна улыбнулась, хотя никто не смог бы принять это выражение за юмор.
Хейсмат знал, что у него неприятности, хотя пока еще не понимал, насколько они серьезны. Было трудно убедить некоторых людей, что они не должны избивать детей, и еще больше людей думали, что котенок Корл — это животное, а не ребенок.
Госпожа Винора, управляющая Обществом Мероты, стояла у двери, скрестив руки на талии; ее лицо ничего не выражало. Виноре было пятьдесят, она была вдовой торговца из Эрдина, который был убит в хаосе, последовавшем за Изменением. Она вела бухгалтерию и управляла бизнесом, пока ее муж путешествовал, поэтому у нее — в отличие от Илны — были навыки, необходимые для ведения повседневной деятельности Общества.
Кариса и Бовеа были среди многих других женщин, которые недавно потеряли своих супругов. Сирот было даже больше, чем вдов, поэтому Илне казалось совершенно очевидным объединить их с выгодой для обеих сторон, платя каждой паре нянек/кормилиц зарплату, достаточную для ухода за группой детей.
Она сделала это во имя Мероты, которая тоже была сиротой, пока Илна и Чалкус не взяли на себя заботу о ней. Пальцы Илны сплелись, образуя очень сложный узор. Ее успокаивало вязать и плести, но на этот раз у нее была конкретная цель. Она была очень зла. Мерота и Чалкус умерли во время Изменения. Если верить в наличие души, то душа Илны умерла вместе с ними — с ее семьей. Илна не верила ни в души, ни в богов, ни во что-либо еще, кроме мастерства. И она верила в смерть, которая придет ко всему сущему, хотя, возможно, и не так скоро, как ей хотелось бы.
— Послушайте, мне очень жаль, — прорычал Хейсмат. Он уставился на свои узловатые руки. До Изменения он был чернорабочим и приехал в Панду, чтобы работать в строительной отрасли. — Я же сказал, что мне было жаль, не так ли? Я не хотел этого делать!
— Госпожа, — всхлипывала Кариса. Хейсмат был ее парнем. — Это было только потому, что он выпил, вы же знаете. Он хороший человек, действительно хороший человек.
— Госпожа Винора, как поживает ребенок? — спросила Илна. Ее голос был тонким и холодным, как ветер с Ледяных Мысов.
— Она будет жить, — ответила Винора. Ее лицо было мрачным, а тон бесстрастным. Она расценила этот случай, как промах с ее стороны. — Она, вероятно, будет хромать всю оставшуюся жизнь, но, возможно, нам повезет.
Илна кивнула. — В этом мире случаются вещи и похуже, — сказала она.
Это была не вина Виноры. Это была вина Илны ос-Кенсет, которая создала ситуацию, в результате которой ребенок получил травму вместо того, чтобы быть защищенным, как предполагалось. Случались вещи и похуже, как она сказала. Она сама совершала гораздо худшие поступки. Но такого больше не повторится.