Возвращение Богов
Шрифт:
— Расиль не тратит слов попусту, — ответила она и усмехнулась. — И не выбирает выражений. Что я на самом деле ценю. Она храбрая, спокойная и хорошая собеседница.
Шарина встретилась взглядом со старой/молодой волшебницей, которая присела на край низкой кровати, так что их глаза оказались на одном уровне. — Но она — не вы, Теноктрис, — продолжила она. — Но вы не могли оставить мне помощницу лучше.
— Да, она — не я, — отозвалась Теноктрис, изогнув губы в улыбке, которая была не совсем шутливой. — Она намного могущественнее, чем я когда-то была. И столь же точна, вот почему она не спровоцировала катаклизм, как это делали
— Она не такая могущественная, как вы сейчас, правда? — осторожно спросила Шарина. Она не пыталась льстить, но ей нужно было понять инструменты, которые сохранили королевство. Теноктрис и Расиль были среди этих инструментов, так же, несомненно, как и она, и ее брат, и все те, кто встал на сторону Добра. Она была Принцессой Шариной. Она должна была так думать, если хотела сделать как можно лучше работу в борьбе со злом, и не было места ни для чего, кроме как для самой лучшей работы.
— Кэшел в данный момент сопровождает Расиль, — сказала Теноктрис, глядя прямо на Шарину. — Я подумала, что это могла бы быть хорошая пара на будущее, если безопасность королевства потребует, чтобы волшебник с подходящей защитой действовал на расстоянии от дворца и армии.
Шарина не собиралась отворачиваться, но обнаружила, что ее взгляд остановился на верхней рукописи из стопки на стуле. Он был переплетен в шершавую кожу ящерицы. На обложке не было надписи, но по краям страниц было написано «Хибро» ярко-красными чернилами. Это слово ничего для нее не значило. Она поджала губы. — Вы имеете в виду то, что вы с Кэшелом только что сделали, пока я вела армию против Панды, — сказала она без выражения, и снова посмотрела на волшебницу. Молодую, симпатичную, очень могущественную волшебницу. — По-моему, все прошло очень хорошо.
— Да, — решительно отозвалась Теноктрис, так и было. Она сделала паузу. — Я всегда находила Кэшела впечатляющим. И я нахожу его еще более привлекательным теперь, когда у меня...
Она накрутила прядь волос, чтобы привлечь внимание к своим блестящим песочно-рыжим кудрям. — ... появилось больше способности ценить. На этот раз Теноктрис отвела взгляд. Она прочистила горло и продолжила: — Шарина, у меня есть силы, которых у меня не было, не могло быть, и, о которых я мечтала в прошлом. Она улыбнулась. — В очень долгой прошлой жизни. Однако я надеюсь, что эта сила не заставила меня потерять здравый смысл. В частности, она не заставила меня раздумывать на тему, кем является Кэшел: скалой, которая устоит, даже если небеса обрушатся.
— Я никогда не сомневалась в вас, Теноктрис, — сказала Шарина. Она не знала, правда ли это. У нее пересохли губы.
— Если ты мудра, — ответила Теноктрис, снова улыбаясь, — то ты никогда бы не сомневалась относительно Кэшела. Ты никогда не должна сомневаться в Кэшеле, Шарина. Даже если небеса обрушатся.
Шарина поднялась, чувствуя легкое головокружение. В конце концов, это обычное дело после сидения на корточках. — Я уверена, что Расиль найдет в нем хорошего компаньона и защитника, — сказала она. — Если, конечно, возникнет необходимость. А она возникнет. Шарина была так же уверена в этом, как и в том, что будет гроза. Она не знала, когда и насколько сильной она будет, но она знала, что надвигается буря.
***
Пальцы Илны завязывали короткие шнурки, когда она смотрела
Хейсмат знал, что у него неприятности, хотя пока еще не понимал, насколько они серьезны. Было трудно убедить некоторых людей, что они не должны избивать детей, и еще больше людей думали, что котенок Корл — это животное, а не ребенок.
Госпожа Винора, управляющая Обществом Мероты, стояла у двери, скрестив руки на талии; ее лицо ничего не выражало. Виноре было пятьдесят, она была вдовой торговца из Эрдина, который был убит в хаосе, последовавшем за Изменением. Она вела бухгалтерию и управляла бизнесом, пока ее муж путешествовал, поэтому у нее — в отличие от Илны — были навыки, необходимые для ведения повседневной деятельности Общества.
Кариса и Бовеа были среди многих других женщин, которые недавно потеряли своих супругов. Сирот было даже больше, чем вдов, поэтому Илне казалось совершенно очевидным объединить их с выгодой для обеих сторон, платя каждой паре нянек/кормилиц зарплату, достаточную для ухода за группой детей.
Она сделала это во имя Мероты, которая тоже была сиротой, пока Илна и Чалкус не взяли на себя заботу о ней. Пальцы Илны сплелись, образуя очень сложный узор. Ее успокаивало вязать и плести, но на этот раз у нее была конкретная цель. Она была очень зла. Мерота и Чалкус умерли во время Изменения. Если верить в наличие души, то душа Илны умерла вместе с ними — с ее семьей. Илна не верила ни в души, ни в богов, ни во что-либо еще, кроме мастерства. И она верила в смерть, которая придет ко всему сущему, хотя, возможно, и не так скоро, как ей хотелось бы.
— Послушайте, мне очень жаль, — прорычал Хейсмат. Он уставился на свои узловатые руки. До Изменения он был чернорабочим и приехал в Панду, чтобы работать в строительной отрасли. — Я же сказал, что мне было жаль, не так ли? Я не хотел этого делать!
— Госпожа, — всхлипывала Кариса. Хейсмат был ее парнем. — Это было только потому, что он выпил, вы же знаете. Он хороший человек, действительно хороший человек.
— Госпожа Винора, как поживает ребенок? — спросила Илна. Ее голос был тонким и холодным, как ветер с Ледяных Мысов.
— Она будет жить, — ответила Винора. Ее лицо было мрачным, а тон бесстрастным. Она расценила этот случай, как промах с ее стороны. — Она, вероятно, будет хромать всю оставшуюся жизнь, но, возможно, нам повезет.
Илна кивнула. — В этом мире случаются вещи и похуже, — сказала она.
Это была не вина Виноры. Это была вина Илны ос-Кенсет, которая создала ситуацию, в результате которой ребенок получил травму вместо того, чтобы быть защищенным, как предполагалось. Случались вещи и похуже, как она сказала. Она сама совершала гораздо худшие поступки. Но такого больше не повторится.