Возвращение Богов
Шрифт:
Поскольку от нее явно чего-то ожидали, Илна снова сказала: — Продолжайте. На этот раз узор, который вязали ее пальцы, не был оружием. Нити пряжи были отражением вселенной, хотя сама Илна никогда не осознавала их значения, пока не сосредоточилась на том, что соткали ее пальцы без контроля сознания.
— Два дня назад секретарь и охранники прибыли в Панду, — продолжил Зеттин. — Хервира с ними не было, денег тоже. Секретарь — его зовут Ингенс, и он проработал в доме семь лет, и, по словам Зуссы, абсолютно надежный человек — Ингенс говорит, что Хервир ушел вечером один с деньгами. Предположительно, он встречался с владельцем шафрана. Он так и не вернулся.
Зеттин с гримасой развел руками. — Так вот, — сказал он, — я не хочу, чтобы вы думали, что я верю в гадалок, но мадам Расиана, мать Хервира, верит. Она пошла к человеку, я уверен, шарлатану, который клянется, что Хервир был похищен с помощью колдовства. Она подталкивает Зуссу привлечь одного из моих друзей-волшебников при дворе…
Он скорчил извиняющуюся гримасу. — Я извиняюсь, — сказал он, — но это то, что они думают. Чтобы одна из моих подруг-волшебниц попыталась спасти ее сына. И Зусса, к сожалению, превращает мою жизнь в кошмар, пока я не начну действовать. Госпожа, я знаю, что вы не волшебница, но, у вас такая репутация. Он сделал паузу с осторожным выражением на лице.
— «Чтобы посмотреть, как я это восприму», — поняла Илна. Утверждение было правдой, поэтому она, конечно, не собиралась огрызаться на Зеттина за то, что он сказал. И вполне возможно, что вера в то, что Илна ос-Кенсет была волшебницей, также была правдой. Не такой, как Теноктрис или женщина-кошка Расиль; но были вещи, которые Илна могла делать, как волшебники, и она делала некоторые вещи, которые не под силу даже волшебникам.
— Продолжайте, — сказала она вслух.
— Если бы вы могли пойти со мной и сказать Расиане, что здесь нет никакого дела для волшебника, что Хервира ударили по голове и ограбили, — серьезно сказал Зеттин, — тогда она позволила бы мне заняться этим вопросом так, как это должно быть. Я пошлю отряд своих разведчиков под командованием хорошего офицера туда, где исчез Хервир. Они докопаются до сути проблемы, я ручаюсь.
— Я, конечно, пойду с вами, — ответила Илна, вставая и сворачивая свое «прорицание». — Я бы хотела поговорить с этим секретарем. Она холодно улыбнулась дворянину, когда он поднялся вместе с ней. Она могла видеть свое отражение в нагруднике, искаженное позолоченными изображениями скачущих морских богов. — Но я не скажу Мадам Расиане, что ее предсказательница ошибается, — сказала Илна, — потому что, к моему удивлению, это похоже на правду. Мастер Хервир действительно был захвачен волшебством… и я думаю, что, возможно, нашла достаточную причину, чтобы покинуть Панду.
***
Лайана сидела в саду на крыше, повернувшись спиной к западу, так что солнце падало через ее плечо на Книгу Перемен, из которой она читала Гаррику. Она перевернула страницу. — Обман благочестия побежден, — продолжила она. Ее голос был подобен отполированному янтарю, гладкому, мягкому и золотистому. — Звездное правосудие покидает окровавленную землю и устремляется в дальние пределы небес. Она сделала паузу и улыбнулась Гаррику. — Если верить Пендиллу, — сказала она, — к концу Первой Эпохи дела обстояли так же плохо, как и сейчас. Возможно, нам следует радоваться, что они не стали еще хуже?
Гаррик рассмеялся. Он сидел в крошечной виноградной беседке; Лайана передвинула плетеную скамью для лучшего освещения, но они оба были вне поля зрения всех остальных в... ну, во всем мире. Это было необычно для любого, кто жил в обществе, и почти неслыханно для принца и его супруги во дворце, полном слуг, чиновников и придворных.
— Я думаю, мы стали лучше после этого, — сказал он, наслаждаясь тем фактом, что в эти несколько мгновений он не был правителем королевства, находящегося под угрозой. — Благочестие еще не отказалось от борьбы, а что касается справедливости — я был крестьянином, а крестьянин в любой день предпочтет закон короля правосудию местного сквайра. Я думаю, что королевство довольно успешно продвигается в направлении установления верховенства закона, хотя я не претендую на то, что убедил всех.
— Если ты имеешь дело с людьми, — сказал король Карус, призрак в сознании Гаррика, — ты не убедишь всех, что солнце встает на востоке. И найдется немало таких, кто попытается убедить тебя, что оно встает на западе.
Гаррик усмехнулся в унисон со своим древним предком. Карус был последним правителем Старого Королевства; он провел свое правление, сражаясь с узурпаторами, а также с монстрами, которые появились в мире, когда волшебство достигло своего тысячелетнего пика. В конце концов, волшебник уничтожил и самого Каруса, и Старое Королевство и почти уничтожил человечество.
— Дело в том, парень... — сказал Карус.
Гаррик увидел древнего короля мужчиной лет сорока или около того, облокотившимся на зубчатые стены едва различимой башни. На нем была ярко-синяя туника и красные бриджи, более яркие, чем розы, цепляющиеся за каменную кладку. — Я был так же скор на расправу, как и любой другой парень. Быстрее, осмелюсь сказать, и уж точно лучше в этом деле. Я бы и сам разрушил королевство без помощи какого-либо волшебника. Ничего из этого я, конечно, не понимал, пока не увидел, как ты правильно правишь.
Губы Гаррика поджались, когда он обдумал этот вопрос. Лайана знала о призраке в его сознании, но она не участвовала в их безмолвных разговорах.
Поэтому он сказал вслух: — Ты не можешь править одним мечом. Но пока не вернется Золотой Век, ты не сможешь править и без меча. Мне очень повезло, что у меня есть предок, который был величайшим воином... Он снова сделал паузу, чтобы подумать. Карус ухмыльнулся, и ухмылка Гаррика эхом отозвалась на улыбку призрака. — Я думаю, величайшим воином всех времен, — сказал он вслух.
— Действительно, мне кажется, — сказала Лайана, закрывая книгу, — что мира будет больше, если все будут убеждены, что Принц Гаррик и королевская армия уничтожат любого, кто нарушит этот мир. Она потянулась к переносному столику, на котором хранила текущие документы, но снова выпрямилась, не прикасаясь к ним; детали управления могли пока подождать. — Это особенно верно в отношении Коэрли. Я, честно говоря, поражена, что их интеграция в королевство прошла так гладко.
— Коэрли чувствуют себя неуютно, если они не находятся в иерархии, но как только они ее получают, они будут жить с ней, даже если они не на ее вершине, — сказал Гаррик, слабо улыбаясь. — Многие люди ведут себя точно так же. Например, почти каждый профессиональный солдат в этой армии.