Возвращение Богов
Шрифт:
Теноктрис стала молодой и активной, когда решила, что ее состарившееся тело не может выполнять обязанности, необходимые для спасения человечества. Но это не обязательно означало, что она умеет плавать.
— Или я мог бы построить нам плот, Теноктрис, — добавил он, поморщившись, что придется рубить деревья своим острым, никогда не затупляющимся мечом, который был лучше, чем любой топор.
— Пока не нужно, — сказала Теноктрис, делая едва заметное движение указательным пальцем. Гаррик проследил взглядом за этим жестом: к ним подплывал прекрасно сложенный юноша с зеленой кожей. По обе стороны
Король Карус инстинктивно схватился за рукоять меча. Усилием воли, несмотря на свирепый взгляд своего предка, Гаррик отдернул руку и стоял, засунув большие пальцы за широкий кожаный пояс.
— У нас есть дело во Вратах Слоновой Кости, — сказала Теноктрис холодным голосом. Она достала из сумки атаме, вырезанный из янтаря. Когда свет упал на него под нужным углом, Гаррик увидел, что в лезвии медового цвета застыл не только паук, но и его паутина. — Позвольте нам перейти.
Юноша рассмеялся и перевернулся на спину, подняв голову. Гаррик удивился, как ему удается держаться на плаву; стройное мускулистое тело под его зеленой кожей должно было утонуть, как бронзовая статуя. — Я не мешаю вам, Теноктрис, — отозвался юноша, в его голосе слышались серебристые отблески акцента Орнифала. — Я не думаю, что это зависит от меня — позволять или препятствовать такому великому волшебнику, как вы.
Теноктрис очень аккуратно опустила атаме, подняла его и снова опустила. Янтарное острие не было направлено на юношу, но описало дугу вокруг него. Его руки оказались разведены в стороны, будто прижимались к валуну. Между пальцами виднелась полупрозрачная перепонка. Угри извивались сложными узлами по обе стороны от юноши, как элементы герба. Когда атаме двигался, они устремлялись вниз, как колеблющиеся стрелы. Их загривки мерцали даже после того, как извилистые тела скрылись из виду в прозрачной глубине.
— Покажи мне, — сказала Теноктрис. Она не повышала голоса, но его тембр напоминал крик ястреба. — Я не буду просить тебя снова.
— Вы не имеете права, — пробормотал юноша, но хлопнул в ладоши. Поверхность озера содрогнулась. Оно приобрело желтый оттенок, будто Гаррик рассматривал его сквозь лезвие атаме. У того места, где плавал юноша, от берега оттолкнулся мускулистый мужчина. Он был обнажен, и толкал перед собой платформу из тростника. На ней лежал сверток с его одеждой и снаряжением, включая стрелы и короткий крепкий лук.
— Я бы сделал то же самое, — сказал Карус, его внимание было приковано к изображению через шафрановый фильтр. — Только у меня в зубах был бы кинжал, потому что вода достаточно глубока, и в случае чего, я не хотел бы сражаться голыми руками.
Мужчина плыл сильными, эффективными движениями ног, как лягушка. Он достиг середины канала, когда его ноги сбились с ритма. Какое-то мгновение Гаррик не мог понять, в чем дело.
— Его понтон тонет, — подсказал Карус. — Тростник, должно быть, намок. Он потеряет свое снаряжение.
— «Нет», — подумал Гаррик. — «Все тонет». Сейчас голова человека едва высовывалась из воды, хотя он начал биться, как ящерица в пруду. Понтон и его груз скрылись под
Пловец попытался повернуть назад, хотя к этому моменту вернуться было не ближе, чем продолжать путь. Он неумолимо погружался, его молотящие конечности, казалось, производили не больше эффекта, чем, если бы они были в воздухе. На его лице застыло выражение мучительной боли, когда он погружался в глубину.
— Достаточно, — произнесла Теноктрис. Ее голос вернул Гаррика к настоящему; он потерялся в желтых воспоминаниях прошлого, и глубоко вздохнул. Юноша и его спутники больше не появлялись, но остров и храм все еще были видны сквозь дымку.
— Очень хорошо, — сказала Теноктрис, усаживаясь, скрестив ноги, на берегу озера. Трава казалась обычной, хотя Гаррик ожидал увидеть более грубую поросль на такой хорошо увлажненной земле. — Мы должны были узнать, в чем заключаются опасности, прежде чем сможем решить, как с ними справиться. Она открыла свою сумку и достала из нее шнурок красного шелка, который критически осмотрела. Под прямыми солнечными лучами он напоминал проволоку, потому что из плотно сплетенных нитей не вырывалось ни одного случайного волокна, которое улавливало бы свет.
— Держи, — сказала Теноктрис, протягивая один конец Гаррику. — Обвяжи его вокруг своего запястья. Не нарушай кровообращение, но он не должен соскользнуть. Она обмотала другой конец вокруг своего левого запястья и наклонилась, чтобы завязать его.
Гаррик посмотрел на шнурок, затем спросил: — Э-э, Теноктрис? А можно ли привязать на мое левое запястье?
Теноктрис подняла голову, удивленно нахмурившись, затем лучезарно улыбнулась. — Ах, — отозвалась она. — Да, конечно. Поскольку это, очевидно, будет более комфортно тебе и твоему царственному предку.
Гаррик ухмыльнулся, завязывая шнурок, который затем накинул на левый кулак и затянул. В его сознании призрак Каруса захохотал и сказал: — Она чертовски хорошо сказала, что так мне будет удобнее. И я подозреваю, что она тоже счастлива, что бы она ни говорила, зная, что ты можешь достать свой меч, когда он тебе понадобится.
Теноктрис отложила свой атаме, чтобы завязать шнурок. Она снова взяла его в левую руку и встала, взяв сумку в правую. Шелк, соединяющий ее и Гаррика, был длиной в локоть или почти. — Когда я пойду вперед, — сказала она, — иди со мной. Просто ступай нормально, но не потеряй шнурок.
— Да, мэм, — ответил Гаррик. Он понял, что обращается с волшебницей как с пожилой женщиной, которую он нашел на берегу у деревушки Барка, а не как с привлекательной девушкой, которая была всего на год или два старше его. — В каком направлении мы пойдем?
— В храм, Гаррик, — сказала Теноктрис с улыбкой, казавшейся озорной на ее юном лице. — Через воду. Ну, по воде.
— Да, мэм, — отозвался Гаррик, снова глядя на озеро, когда волшебница начала читать заклинание. Вода была такой прозрачной, что ему показалось, будто он видит дно, но он вспомнил испуганное лицо пловца, погружавшегося все глубже. К концу он был похож на муравья, и его конечности перестали бороться.