Возвращение Богов
Шрифт:
— А почему ты вообще хочешь ее найти? — неожиданно спросила лесная эльфийка.
Кэшел поднял голову. Она сидела на развилке куста сумаха прямо внутри круга деревьев. Она встала и потянулась, одарив его улыбкой феи. — Знаешь, ты мог бы добиться гораздо большего, — сказала она. — Такой бык, как ты, заслуживает самого лучшего.
— Мэм, — отозвался Кэшел. — Лайана — моя подруга, и она невеста моего лучшего друга. Вы знаете, куда она ушла?
Эльфийка спрыгнула на землю и неторопливо направилась к Кэшелу по траве. — Значит, ты свободен? — спросила она. — Пойдем со мной, человек-бык!
— Нет, мэм, — ответил Кэшел, выпрямляясь. Она была не выше его лодыжки, но размер здесь мало что значил. Он достаточно часто бывал в таких местах, чтобы понимать это. — Пожалуйста, скажите нам, где Лайана.
Эльфийка скорчила ему рожицу. Несмотря на то, что она была маленькой, он ясно видел ее, и предположил, что видит не глазами. — С тобой неинтересно! — заявила она. — Ну, ты можешь просто забыть о своей маленькой худенькой подружке. Ее забрали слуги Миледи, так что вам никогда не вернуть ее обратно!
— Ты хочешь сказать, что ее забрал Горанд? — спросила Расиль. Она поставила корзинку на землю, но все еще держала стебли тысячелистника.
— Не подходи ко мне, котяра! — сказала эльфийка, проскакивая между ног Кэшела. — Не позволяй ей причинить мне вред, здоровяк!
— Расиль не причинит вам вреда, — ответил Кэшел, гадая, правда ли это. Ну, в этом не было необходимости. — Но, мэм, вы должны сказать нам, где Лайана.
— Миледи — это не Горанд, — презрительно сказала эльфийка. Она осторожно вышла из укрытия, но по-прежнему держалась по другую сторону от Корла. — Она здесь, а Горанд просто правит. Горанду наплевать на худенькую девочку!
Расиль наклонилась к земле и сморщила нос. Кэшел сначала не понял, но потом сообразил, что Корл учуяла запах. — Здесь недавно были обезьяны, — сообщила она, поднимаясь. — Я должна была заметить это раньше, пока была занята с элементалями.
— Конечно же, здесь были слуги Миледи, — усмехнулась эльфийка, наклоняясь вперед, чтобы наблюдать за женщиной-кошкой, при этом стоя позади Кэшела. — Я же вам говорила. Ее забрали в замок к Миледи, и вам больше никогда не удастся ее увидеть.
— Где же... — начал было спрашивать Кэшел. Он посмотрел вверх, проследив за взглядом эльфийки. На фоне неба возвышались башня и полуразрушенная стена. Руины, должно быть, находились на расстоянии полета стрелы.
Может быть, теперь Кэшел увидел их сквозь верхушки забавных деревьев из-за другого угла зрения, но, может быть, раньше их там вообще не было.
— Почему бы тебе не пойти со мной, красавчик? — спросила эльфийка. — Ненадолго, если хочешь.
На вершине башни задвигались фигуры. Две из них были огромными обезьянами. Дымка, скрывавшая луну, рассеялась. Обезьяны держали Лайану. — Кэшел! — позвала она. Он уже шагал к руинам, держа посох поперек туловища. Расиль была рядом с ним.
***
К щеке Шарины мягко прикоснулся листик. Она села, оценивая произошедшие события, и пытаясь вспомнить, где находится. Она спала на скамье в беседке на крыше, подложив под голову солдатский плащ вместо подушки. Близился рассвет; звезды на востоке поблекли, хотя солнце все еще было за горизонтом. Виноградный лист пощекотал ее, потому что...
— Эй, что это? — спросил Кровавый Орел. — Помолчи, тупица! — отозвался рядовой Лирес. — Это любимая крыса принцессы, разве ты не видишь?
Берн, сидя на корточках, на виноградной лозе толщиной с запястье, свисающей на задней стороне решетки, отбросил скорпиона, которого он только что прикончил. — Я предпочитаю думать о себе, как о ее коллеге, — заявил он, затем откусил еще два кусочка и выбросил останки через перила.
— Он хотел меня ужалить? — спросила Шарина. Она старалась говорить спокойно, но это было усилием воли. Она вспомнила хитиновую массу, извивающуюся на Платте. Берн перебрался на ее сторону решетки. Тонкая рука Шарины не пролезла бы в ромбовидные отверстия, но крысе это не составило труда.
— О, нет, — ответил он. — Он подслушивал, шпионил. Когда я вернулся, их было три штуки, и все шпионили, так что я избавился от них, прежде чем рассказать вам о том, что я узнал.
Охранники, разумеется, смотрели во все глаза, но, по-видимому, не заметили трех скорпионов, ползущих по кирпичной кладке, но Шарина и представить себе не могла, чтобы кто-то из людей заметил бы их.
Кроме Кровавых Орлов, здесь больше никого не было. Шарина сняла нож, когда ложилась спать. Теперь она встала и снова обернула пояс вокруг талии. На ней все еще была ночная туника в качестве нижнего белья, но Диора принесла пару сандалий и верхнюю тунику. — Расскажи мне, — тихо попросила она.
— Штаб-квартира культа находится в храме Богоматери в Роще, — сообщил Берн звучным голосом. — Умные они, не правда ли? Все жрецы раньше поклонялись Пастырю, но лидеры находятся в старейшем храме Богоматери здесь, в Панде.
— О, они умные, — мрачно согласилась Шарина, продевая язычок ремня из тюленьей кожи в петлю. — Но, благодаря вам, Мастер Берн, недостаточно умны.
— Если вы быстро пошлете войска, то можете застать их внутри, — сказала крыса. — Но каждый скорпион — шпион, и они передают мысли друг другу.
— Я никого не буду посылать, — сказала Шарина. — Капитан Аскор, с нами во время вчерашнего рейда была рота пехоты Орнифала. Где они расквартированы?
— Прямо здесь, во дворце, ваше высочество, — ответил Аскор. — Из-за беспорядков Лорд Тадаи решил, что здесь должны дежурить не только обычные стражники. Я думаю, э-э... это ему могли предложить чиновники лагеря полка, так называемые маршалы.
— Да, — сказала Шарина. — Я тоже так думаю. Что ж, капитан, давайте найдем Престера и Понта. Они уже знают маршрут.
Престер и Понт часто говорили, что они стали старыми солдатами, потому что не рисковали, но они были не из тех, кто стал бы прятаться, если бы казалось, что есть перспектива активных действий. Тот факт, что они решили дежурить здесь, означал, что они либо предполагали, что кто-то может напасть на дворец, либо ожидали чего-то подобного происходящему. Они видели, как принцесса Шарина орудовала своим большим ножом, и, вероятно, решили, что при малейшей возможности она воспользуется им снова. В этом они были правы.