Возвращение домой
Шрифт:
— Понятно, — сказала Сара. Казалось, ее удовлетворило объяснение.
А Рурка нет. Он нахмурился, уперся в подлокотники кресла, сложил перед собой ладони домиком и поверх него смотрел на Эвелин. Он не понимал. Он ожидал, что она будет лезть из кожи, стараясь завоевать Сару, но Эвелин решила сохранять дистанцию. Почему?
— Я хотела бы сразу начать твое обучение, Сара. Конечно, первым делом я представлю тебя всему семейству. И чем скорее, тем лучше. Ты согласен, Рурк?
— Гм, возможно, ты права. — Он взглянул на Сару и подавил смешок. Какое потрясение ожидает клан Кэтчемов! — Но сперва, я думаю, надо познакомить Сару с производством, начав с…
— Подождите. — Сара перевела взгляд с одного на другого. — Не так все сразу, я хочу сказать, что не могу здесь долго оставаться. Несколько дней, самое большее — неделю. Мне надо вернуться на западное побережье и закрыть фирму. Забрать мать из лечебницы.
— Ты собираешься привезти Джулию сюда?
— Да. — Сара посмотрела на Эвелин, в глазах ее сверкнул вызов. — Я хочу, чтобы моя мать была рядом, чтобы я могла навещать ее. А что? Какие-то сложности?
— Нет, конечно, нет. Поступай так, как считаешь нужным. Однако у нас не слишком много времени, мы не можем тянуть. Поручим Элис найти подходящее заведение для твоей матери, изложи на бумаге свои требования. Рурк, а почему бы тебе сейчас не отвезти Сару на квартиру? А потом проведешь ее по офисам, по фабрике.
Она повернулась к Саре с извиняющейся улыбкой.
— Мне бы тоже следовало пойти с тобой, но у меня назначены встречи, и надеюсь, ты понимаешь.
— Я уверена, мы с мистером Фэллоном справимся.
Голос Сары и ее тон не оставляли сомнений — она просто счастлива, что не придется терпеть компанию Эвелин, и Рурк поморщился.
Он заметил мольбу во взгляде Эвелин, она просила понять ее. Никаких встреч на сегодня она не назначала. Рурку было достаточно посмотреть на ее лицо — Эвелин без сил, ей необходимо отдохнуть.
Вставая, он заставил себя широко улыбнуться Саре.
— Ну что ж, начнем, мисс Андерсон.
Молча, даже не взглянув на Эвелин, Сара поднялась. Рурк снова почувствовал ее запах — именно так он воспринимал цветочный аромат духов, шампуня, женской кожи. Он шагнул к Саре, взял под локоть и поразился жару, опалившему его руку. Сара вздрогнула от его прикосновения, спина напряглась. Рурк удовлетворенно улыбнулся — по крайней мере не он один чувствует эти «химические процессы».
— О, Рурк, еще одно. Пожалуйста, извести всех, что я назначаю чрезвычайное заседание правления. Все держатели акций с супругами должны явиться послезавтра в два часа дня без всяких исключений.
Рурк остановился на пороге, оглянулся, в его душе шевельнулось беспокойство. Эвелин была бледная и уставшая. Впервые за все годы их знакомства она показалась ему поразительно ранимой.
И одинокой.
Рурк нахмурился. Одиночество и ранимость — эти два слова никогда не связывались в его сознании с образом Эвелин Кэтчем.
— Не беспокойся, я позабочусь.
Это будет то еще заседание правления! Кэтчемы сойдут с ума, загудят, как растревоженный улей, уже оттого, что их собирают неожиданно и в приказном порядке, всех до единого. А когда Эвелин преподнесет им свой главный сюрприз…
Рурк покачал головой.
Рурк и Сара ушли, Эвелин осталась в кресле, уставившись невидящим взглядом в пространство. Она сидела не шевелясь, пока миссис Честер, собравшаяся уходить, не просунула голову в комнату.
— Могу ли я что-то для вас сделать, миссис Кэтчем?
С трудом Эвелин попыталась вырваться из плена охвативших ее мыслей и вернуться к реальности. Она перевела взгляд на окно и удивилась — солнце почти село. Со слабой улыбкой Эвелин посмотрела на миссис Честер.
— Нет, спасибо, вы можете идти. Сегодня по телевизору ваша любимая программа, миссис Честер. Незачем ее пропускать.
— Но мистер Фэллон просил как следует присмотреть за вами. Он сказал, что вы не слишком хорошо себя чувствуете и…
— Мистер Фэллон напрасно беспокоится. Со мной все в порядке. Я немного почитаю и лягу спать. Так что спокойно отправляйтесь.
— Ну ладно… Если вы уверены…
Женщина ушла. Эвелин через силу поднялась с кресла и медленно побрела в спальню. Она устала. Очень сильно устала.
Широкая кровать манила, обещая покой, тело жаждало расслабиться в мягкой постели, но взбудораженные мысли, нахлынувшие воспоминания не пускали. Посреди комнаты Эвелин вдруг остановилась. А потом медленно, словно против желания, влекомая неодолимой силой, обернулась и обвела взглядом книжные полки. В глазах застыла боль.
«Нет, не надо», — стучало в голове Эвелин, а ноги сами собой, медленно, точно она была в трансе, понесли ее через комнату. Сложив руки на груди, будто этот жест мог защитить, она остановилась перед полками и посмотрела на тетради в твердых переплетах. Ее дневники. История жизни Эвелин Делакорт-Кэтчем, написанная ее собственной рукой.
На полках сорок тетрадей. А сорок первая, еще не дописанная, лежит на столе, готовая принять свежие строки. Каждая тетрадь отсчитывала год со дня смерти родителей Эвелин. Последние двадцать семь тетрадей — роскошные, в кожаных переплетах, с тисненым именем и датами, очень отличаются от предыдущих — до брака с Джо они были недорогие, из самого дешевого магазина.
«Что произошло тридцать два года назад? Кто был мой отец?»
Вопросы Сары эхом отдавались в голове Эвелин, как будто крутилась треснувшая пластинка, в голосе дочери слышались обвинение и вызов. Эвелин оглядела переплеты на верхней полке.