Возвращение домой
Шрифт:
— Сейчас? Вечером? О, я думаю, это невозможно. — Сондра улыбнулась, и ее ладони заскользили вниз по платью. — По вечерам мы только принимаем пациентов, а выписываем днем. Но может, я что-то еще смогу сделать для вас… — Сондра жадно взглянула на Рурка, ее губы приоткрылись.
— Мисс Юнт, это больница, а не тюрьма. Миссис Смит вольна уйти отсюда, когда захочет, в любой момент. А она хочет сейчас. Так что извольте приготовить ее бумаги.
— Но… но мне нужно разрешение доктора Андервуда. Он должен их подписать. А я не знаю, где он.
— Значит, его надо найти.
Сондра засуетилась.
— Я постараюсь, но я думаю…
— Скажите доктору, если он не появится через полчаса, миссис Смит навсегда откажется от его услуг.
— Понятно, мистер Фэллон. Конечно. Сейчас.
— Хорошо. Я вернусь через тридцать минут.
Оставив женщину суетиться, Рурк уединился в дальней, погруженной в темноту комнате в конце коридора, где днем принимали солнечные ванны. Старательно обходя плетеные кресла и кушетки, он подошел к стеклянной наружной стене.
Перед глазами был маленький парк, Рурк уставился в дождливый мрак ночи, не замечая искусно подстриженную живую изгородь, ухоженные клумбы, безупречную лужайку, скамейки под деревьями, изысканно подсвеченные специально упрятанными фонарями. Под сеткой дождя все сверкало, придавая дворику сюрреалистический вид.
Смерть Эвелин потрясет «Эв косметикс». Даже сама новость о болезни миссис Кэтчем повергнет в шок множество банкиров от Калифорнии до Флориды. Огромные ссуды на строительство «Восточного рая» и «Западного рая» получены фирмой только благодаря репутации Эвелин. На развитие проектов понадобятся дополнительные средства, а будут деньги или нет, зависит только от того, кто станет во главе фирмы.
Не слишком веселая мысль.
Никто из членов правления не одобрял строительство двух роскошных курортов, поскольку оно означало: прибыль должна быть вложена в бизнес. Приемные дети Эвелин и остальные члены семейства с негодованием воспринимали все, лишавшее их дивидендов.
После смерти Джо Кэтчема они всегда голосовали на заседании правления против предложений Эвелин. Она выслушивала, думала, но делала, как считала нужным. Владея пятьюдесятью пятью процентами акций, Эвелин контролировала и твердо держала в своих руках «Эв косметикс».
С точки зрения Рурка, семья Эвелин не только жадная, но и недальновидная. Для развития бизнеса открытие новых курортов необходимо. Чтобы состязаться с «Лаудер», «Арден» и другими гигантами косметической индустрии, «Эв косметикс» недостаточно просто продавать свою продукцию, надо постоянно придумывать что-то новое.
Рурк помассировал шею сзади. Черт, ему захотелось курить.
«Ну да, конечно, очень подходящий случай», — одернул он себя.
Двенадцать лет назад, вскоре после появления в «Эв косметикс», он бросил курить по настоянию Эвелин.
«Отвратительная привычка, — голос ее был приятный, а тон повелительный. — Это плохо и для вашего здоровья. У вас есть задатки, вы можете далеко пойти у нас в компании, мистер Фэллон. Ну и к тому же, если вы надеетесь работать рядом со мной, забудьте о сигаретах. Я не выношу ничего подобного».
И он бросил сразу же.
За годы, прошедшие с того дня, он многое поменял в себе, и сейчас, вспоминая, усмехнулся. Были перемены крупные, были мелкие, но абсолютно все имели одну цель — изменить, отшлифовать Рурка Патрика Фэллона, сделать из него благородного, утонченного мужчину, которому уготован успех.
Преемника Эвелин Кэтчем.
Две медсестры, сокращая путь, бежали через лужайку, торопясь скрыться от дождя. Откинув полы пиджака, Рурк засунул руки в карманы брюк и принялся раскачиваться с носков на пятки.
Итак, если даже отбросить личные амбиции, конечно, лучшего кандидата на этот пост, чем он сам, нет, это единственный разумный выбор. Он заслуживает стать президентом «Эв косметикс». В последние двенадцать лет Рурк усердно помогал строить компанию, укреплять ее, превращать в такую, какой она стала. Он знал, как управлять фирмой, не хуже Эвелин.
Но была одна проблема: президент должен владеть акциями компании и входить в правление, до сих пор это относилось лишь к членам семьи Эвелин. Она всегда была полна решимости сохранять «Эв косметикс», как и все дочерние предприятия фирмы, только в руках Кэтчемов.
Время от времени Рурк получал предложения от других фирм — очень выгодные, предоставлявшие ему неограниченные возможности, и отклонял их, храня верность Эвелин и в глубине души надеясь на перемены…
У Эвелин не было собственных детей и других кровных родственников. Она любила приемных, несмотря на их недостатки, но притом защищала свой бизнес, как тигрица, никому не доверяя контроль над ним.
Значит, претендовать на ее пост может только он один. Да кто еще-то в конце концов?
Глава 2
Глядя в окно машины, медленно ползущей в длинной цепочке автомобилей, Сара Андерсон размышляла, почему она до сих пор не додумалась заняться прокатом лимузинов. Наверняка было бы выгоднее, чем ее бизнес.
Всем известно, любой человек, представляющий собой хоть что-то в Голливуде, прибывает на вручение «Оскара» в лимузине длиной в полтора квартала, который всем своим видом вопит: «Прочь с дороги, деревня!»
Если же вы подъезжаете на какой-то развалюхе, значит, вы абсолютный ноль, а в городе, где имидж означает все, — это смерти подобно.
Сара понимала толк в таких вещах.
Еще очень юной она сделала для себя открытие — люди воспринимают тебя такой, какой ты стараешься казаться, даже если по сути ты совершенно другая.
Они никогда не заметят, что ты нервничаешь, если тебя не выдадут капельки пота на лбу. На тебя напали хулиганы — постарайся не дрожать, как осенний лист, не показывай свой страх, и очень может быть, что злодеи отступят. Словом, какой ты явишь себя другим — уверенной, сильной, компетентной в разных вопросах, женственной, нерешительной, беспомощной, — именно такой они тебя увидят и соответственно отнесутся.