Возвращение домой
Шрифт:
Эрик окинул взглядом правильные черты лица партнера, прекрасной формы нос, чувственные губы, серебристые волосы, невероятно длинные ресницы, ах, как они хороши сейчас, когда, опустив глаза, он читает меню. О да, чувственность и красота — их невозможно отрицать. Но внутри… Кит Моррисон — средоточие порока и разврата.
Продолжая наблюдать за ним, Эрик размышлял — что такого он увидел в этом мужчине? Почему раньше не заметил расчета в глазах, жесткости?
Ужас тисками сдавил грудь. Все силы Эрика уходили на то, чтобы сидеть спокойно, пока официант принимал у Кита заказ. Эрик отказался от еды. Он слишком нервничал, чтобы думать о ней.
Чего хочет Моррисон? Сколько будет стоить его молчание? А стоить будет, Эрик не сомневался. После получения анонимного письма и фото прошло два месяца, все это время Кит играл с ним — то посылал многозначительные записки, то звонил в офис, напоминая детали свидания и угрожая все обнародовать. Сегодня он впервые захотел встретиться.
— Ну разве не прекрасно? Мы снова вместе, — насмешливо сказал Кит, когда официант ушел. Изображая застенчивость, он легко коснулся пальцев Эрика. Тот отдернул, будто обжегся. Кит улыбнулся. — Ну что ты, Эрик, любовь моя? Что случилось? Неужели не рад меня видеть?
— Не мели чепухи. Давай перейдем к делу. Что ты хочешь от меня?
— Ой, какие мы горячие! Я-то думал, мы продолжим наши отношения. — Насмешка и зловредное удовольствие сверкнули в глазах Кита. — Ну хорошо, я собирался все уладить деликатно, но если требуешь прямоты, скажу: хочу денег. Много денег. Иначе придется сообщить любящему папаше о гомосексуальных наклонностях его сына.
— Это неправда. Я и с женщинами могу! — выпалил Эрик, прежде чем успел прикусить себе язык.
В глазах Кита зажглось любопытство.
— Правда? Ой, как интересно. Да, здорово, но я очень сомневаюсь, что старина Уилл Кэтчем придет в восторг, когда узнает потрясающую новость — один из его сыночков бисексуал. Я занимался кое-какими исследованиями, стараясь понять, что у тебя за семья. Могу ответственно заявить: твой отец — железный патриарх с истинно мужскими взглядами на жизнь. Вряд ли ты захочешь, чтобы он увидел наши прелестные фотографии. Не так ли?
— Это шантаж.
— Ну, вот тебе пожалуйста. Шантаж— плохое слово. Нехорошее. Я бы предпочел назвать это торговлей информацией. Звучит намного благороднее. Как считаешь?
— Ты, дерьмо… — Но Эрик умолк, не договорив, заставив себя удержаться и не произносить больше грубых слов. Он отвел взгляд, но челюсть ходила ходуном, а кулаки под столом стиснулись добела. Он с трудом подавил желание ударить Кита в лицо. Эрик понимал: если не удержится — завтра же газеты размалюют всю грязь. А Кит будет счастлив.
Наконец Эрик снова посмотрел на Кита.
— Хорошо. Твоя взяла. Сколько ты хочешь?
— Ну уж, конечно, не мало. Правда, не хочется показаться и слишком жадным. — Он вздохнул, улыбнулся и посмотрел в лицо Эрику красивыми, опушенными длинными ресницами глазами. — Я решил быть великодушным — всего-навсего полмиллиона.
— Что?Ты что? Сумасшедший?У меня нет таких денег.
— Да ради Бога. Кэтчемы — одна из самых могущественных семей в Техасе. Не забудь, я напрягал мозги, занимаясь исследовательской работой.
— Тогда ты должен знать, что наше состояние сделано на нефти и скоте. А и тот и другой бизнес сейчас в упадке. Ни нефтяная компания, ни скотоводческая уже несколько лет не дают никаких доходов.
Кит пожал плечами и принялся вертеть серебряную вилку, как бы изучая ее.
— Возможно. Но еще есть «Эв косметикс». Там у тебя один процент акций.
— Да, но я не могу их продать. И они все равно не дадут мне полмиллиона долларов, которые ты требуешь. Особенно сегодня, когда все доходы компании пущены на развитие бизнеса. Ты просишь невозможного. Мне неоткуда взять таких денег.
Кит холодно улыбнулся.
— Ну что, Эрик, любовь моя, единственное, что я могу тебе предложить, — сумей найти такие деньги.
Глава 19
Появившись на следующее утро в офисе, Сара обнаружила, что Лоуренс записался к ней на прием на десять часов. Он был пунктуален, явился секунда в секунду и, поздоровавшись, сразу приступил к делу.
— Мисс Андерсон, мы…
— Пожалуйста, зовите меня Сара.
— Спасибо. Сара, я пришел просить вас голосовать за распродажу акций «Эв косметикс». Это желание всех членов семьи. Сейчас, когда Эвелин серьезно больна, незачем ждать. Так ведь?
— Она еще не умерла, — ответила Сара.
Лоуренс разволновался, в голосе послышались извиняющиеся нотки.
— Нет, нет, конечно, нет, я не подразумевал… я не имел в виду… что… Я хотел сказать, поскольку она не сможет вернуться на работу, нет особого смысла продолжать традицию.
Сара сама удивилась своей реакции и гораздо мягче сказала:
— Я понимаю, Лоуренс. Мне жаль. Я не хотела быть грубой с вами.
— Да, да, конечно. В конце концов Эвелин ваша мать, и когда дело касается ее, естественно, вы волнуетесь. Однако я действительно думаю, что продать акции просто необходимо. Эвелин поставила компанию в слишком жесткое финансовое положение. А после всех этих несчастных случаев дела стали еще хуже. Когда банки узнают о здоровье Эвелин, мы столкнемся с серьезными финансовыми проблемами. А если так, наши акции явятся для нас тяжелым грузом. Я думаю, просто необходимо совершить перемены сейчас, пока еще можно. Уверен, вы и сами видите.
Плотно сжав губы, Сара постукивала по столу карандашом с ластиком на конце и изучающе смотрела на мужа Мэделин. Интересно, много ли Лоуренсу известно о так называемых несчастных случаях на стройках?
— Ну, Лоуренс, я не думаю, что дела настолько плохи. Я очень ценю вашу заботу, понимаю волнение, но извините, если бы я даже разделяла вашу точку зрения, я не стала бы делать, как вы просите. Я дала Эвелин слово — пока она жива, следовать ее воле.
Сара не сказала Лоуренсу о том, что Эвелин ясно дала ей понять: если она не выполнит ее волю, то не получит никакого наследства.