Возвращение из мрака

Афанасьев Анатолий Владимирович

– Шустрая бабенка, и-ех!

– Что все это значит? – спросил Каплун. – Извольте объяснить. Кто вы?

– Не бандиты, нет, – улыбнулся белесый, продемонстрировав прекрасные фарфоровые челюсти, не хуже, чем у Пугачихи. – Меня зовут Христофор Иванович, я из адвокатской конторы господина Гараева. А это просто Аслан. Думаю, его и представлять не надо.

– Что он сделал с Кариной? – повторил вопрос белесый с отвратительной ухмылкой. – Надеюсь, ничего не повредил? Такая красивая девочка. И папочка у нее – ое-ей!

– Спать уложил, – гыкнул янычар.

Каплун рывком поднялся из

кресла, но могучая лапа кавказца легко, как пушинку, вернула его на место.

– Не рыпайся, больно будет, – предупредил янычар.

– Вы уже действительно, Федор Исаевич, – поддержал адвокат. – Ведите себя прилично, не доводите до греха. Аслан вспыльчивый человек. Много обид натерпелся от россиянчиков.

Каплун молча ждал. В голове крутились кое-какие мыслишки, но все полудохлые.

– Итак, к делу, – продолжал адвокат. – От вас требуется небольшая помощь. Мы разыскиваем вашего дружка Володю Шувалова. А также его бывшую супругу. Представьте себе, никак не можем найти. Подскажите, где они? Не можете ведь не знать, правда?

Каплун не ответил ни утвердительно, ни отрицательно, молчал.

– Язык проглотили, батенька? – полюбопытствовал Христофор Иванович, вторично похвалившись ослепительными коронками.

– Зачем они вам?

– Вот уже совсем не ваша забота. Но как интеллигент интеллигенту, скажу: очень запутанная история. Я сам в ней до конца не разобрался. Впрочем, ничего криминального. Скорее, они понадобились господину Гараеву для какой-то справки. Вам совершенно не стоит за них опасаться, сейчас вам лучше подумать о себе. Так где они прячутся, любезнейший Федор Исаевич?

– Я должен посмотреть, что с Кариной.

– Пожалуйста, кто же мешает… Аслан, пропусти его, пусть посмотрит.

Карина лежала на кушетке, где они полчаса назад занимались любовью. Лежала на боку, неуклюже поджав одну ногу под себя. Глаза закрыты, изо рта на подбородок вытекла струйка крови. Федор склонился над ней, прижался губами к нежной, беззащитной щеке. Она дышала.

Янычар топтался сзади, и Баклан, разогнувшись, ринулся на него головой вперед. Застал врасплох, опрокинул на пол, насел, навалился, ухватил в руки жилистую шею и попробовал задушить. Но это было все, что смог сделать. Аслан хлестнул его ладонями по ушам, отчего голова, кажется, раскололась пополам. Потом стряхнул с себя, встал и нанес два страшных удара ногой – в живот и по яйцам. В комнату притащил за шкирку, как куль с мякиной, и бросил на пол.

– Хулиган, дерется, – пожаловался адвокату. Наверное, это была шутка, но Баклан ее не оценил. Ему понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и сесть. Зато теперь он знал, что напоролся на крупную неприятность, и никто ему не поможет.

Адвокат мягко его пожурил:

– Неразумно, Федор Исаевич, я же предупреждал. У Аслана вспыльчивый характер, тягаться с ним бесполезно. У него черный пояс. Лучше всего вам поскорее вспомнить, где сейчас ваш друг.

– Мне наплевать, какой у него пояс, – сказал Каплун. – Хоть серо-буро-малиновый.

– Ну и хорошо, – одобрил адвокат. – Так где же Шувалов?

– Не знаю. Я ему не нянька.

– Так уж не знаете? – огорчился адвокат. – Ай-яй, Федор Исаевич. Ведь один раз Гараев уже вас простил, помните? Когда ворвались в офис… Он вас пожалел, а вы, оказывается, неблагодарный человек. Своим упорством только усугубляете свое положение. Поймите также и нас. Мы не можем оставить вас в покое, пока не узнаем, где Шувалов. Господин Гараев не любит шутить. А мы люди подневольные.

Каплун представлял ситуацию так, что если он назовет какой-нибудь адрес, его сразу прикончат. Или сперва проверят, не соврал ли, потом все равно прикончат. Разница получится минут в десять. Что можно успеть за десять минут? Некстати им овладело любопытство.

– Скажите… как вас там… Христофорыч. Кем вы были раньше, пока не стали палачом?

Христофор Иоанович залился тоненьким смехом.

– Какой же я – палач, батенька? Не видели вы настоящих палачей… Что касается вашего вопроса, поверите или нет, до пришествия свобод трудился, как и вы, в закрытом ящике. Был, так сказать, серенькой мышкой науки.

– Как же вы стали адвокатом? Без специального образования?

– Заочно. Так же, как вы стали бизнесменом… Однако мы теряем напрасно время, а оно у нас ограничено. Будьте благоразумны, поведайте, где Шувалов. Могу твердо обещать, маленький секрет останется между нами.

– Скажу, когда буду уверен, что Карина в безопасности. Вызовите «скорую помощь», пусть ее увезут отсюда.

– Наглая тварь, – процедил сквозь зубы Аслан, подступая к нему.

– Подожди, дружище, – остановил его адвокат. – Вам так дорога эта женщина, Федор Исаевич?

Каплун понял, что лучше отступить.

– Плевать мне на нее, – обронил равнодушно. – Тут дело принципа.

– Не улавливаю, что за принцип такой?

– Не выношу, когда в доме покойники.

– Ах вот оно что… извините, коллега, у нас нет времени на пустяки… В последний раз спрашиваю, где Шувалов?

– Пошел на х… – выругался Каплун и для убедительности показал кукиш. Аслан рывком поднял его на ноги и без особых усилий пересадил на стул. У него в руках откуда-то появилась бечевка – в фирменной упаковке, намотанная на яркий пластиковый сердечник, – которой он надежно примотал ноги Каплуна к ножкам стула, а туловище с прижатыми руками, – к спинке. Отступил на шаг, полюбовался на свою работу.

– Полуфабрикат, – гыкнул самодовольно. – Кушать подано.

– С чего начнем? – деловито спросил Христофор Иоанович, облизнув губы. Его глаза в серебряных очочках полыхнули безумием. Аслан, пыхтя, раскурил сигарету и ткнул Каплуну в лицо, целя в глаз, но Каплун мотнул головой и ожог пришелся в висок.

– Больно, Федор Исаевич? – полюбопытствовал адвокат.

– Жжет немного, – янычару ответ чем-то не понравился, он пихнул его в грудь, и Каплун опрокинулся вместе со стулом на пол, сильно ударясь затылком. Янычар взгромоздился на него и с толком, с расстановкой истыкал сигаретами от шеи до пупка, прикуривая одну от другой.

Каплун терпел боль стоически, сам этому удивляясь. Он никогда не считал себя героем, боялся ходить к стоматологу, а тут как-то приспособился. Постанывал, конечно, покряхтывал, скрипел зубами, дергался, как окунь на крючке, но пощады не просил. Его поведение озадачило палачей.