Возвращение к звездам: фантастика и эвология
Шрифт:
Заметим здесь, что «Музей Шерлока Холмса» на Бейкер-стрит не имеет аналогов в истории детективного жанра (и более того, так сразу и не вспомнить другие музеи, посвященные литературным героям, — разве что пещеру Тома Сойера). В штате этого музея работает специальный человек, который отвечает на письма со всего мира, адресованные Шерлоку Холмсу.
Иными словами, перед нами едва ли не идеальный пример информационной голограммы. Но такой объект подразумевает целенаправленное создание, между тем А. Конан Дойл никогда (во всяком случае, очень долго) не относился к своим детективным рассказам сколько- нибудь серьезно, рассматривая их прежде всего как возможность немного подзаработать. То есть перед нами конструкт, который возник сам по себе и сам по себе инсталлировался в общественное сознание.
Тогда —
Подойдем теперь к проблеме с несколько иной стороны. Литературоведение свысока относится к детективу, полагая его сугубо развлекательным, «низким» жанром. Для серьезного писателя наличие сюжетообразующей детективной интриги является «неджентльменским поступком», нарушением «цехового соглашения», и У Эко шел на значительный риск, создавая «Имя розы»115 в эстетике классического детектива. Однако элементы детектива, более или менее явно выраженные, встречаются почти у всех крупных современных писателей. Еще более интересно регулярное обращение к детективу (или детективным архивам) авторов, работающих в весьма специфическом жанре «альтернативной истории». У П. Андерсена в «Патруле времени»116 есть прямая отсылка — притом конкретно к Холмсу; А. Азимов практически создал сам жанр фантастического детектива; к детективному сюжету обратился Р. Харрис в «Фатерланде»117, Ф. Дик в «Человеке в высоком замке»118, В. Рыбаков в «Гравилете "Цесаревич"»119, X. ван Зайчик в
114Собственно детективную линию продолжали Адриан Конан Дойл, Джон Диксон Карр, Элери Куин. М. Тартаковский заставил Холмса и Ватсона заниматься тонкими вопросами теоретической истории. Фигура Холмса появляется в ряде более или менее популярных книг по логике. Наконец, великолепное семиотическое повествование У Эко «Имя розы» содержит конандойлевский цикл в качестве присоединенного архива. Список примеров, разумеется, далеко не исчерпывающий.
115Эко У. Имя розы. СПб.: Симпозиум, 2007.
116Андерсон П. Собрание сочинений в 5 т. М.: Фабула, 1994.
117Харрис Р. Фатерланд. М.: ЭКСМО, 2005.
118Дик Ф. Человек в высоком замке. Лабиринт смерти. СПб.: Амфора, 2006.
119Рыбаков В. Гравилет «Цесаревич». М.: ЭКСМО, 2006.
«Евроазиатской симфонии»120, А. Лазарчук в «Зеркалах»121 и он же вместе с М. Успенским в «Гиперборейской чуме»122.
Отдельно следует упомянуть «В Институте Времени идет расследование» А. Громовой и Р. Нудельмана123. Список, который легко может быть продолжен, намекает на наличие какой-то неочевидной связи между «альтернативной историей» и «интеллектуальным детективом».
Вновь вернемся к Ш. Холмсу и поставим более точный и более резкий вопрос: почему Шерлок Холмс абсолютно невозможен в Великобритании королевы Виктории и короля Эдуарда? Хотя это вызовет негодование у литературоведов — адептов детективного жанра, рискну утверждать, что он именно невозможен124. Проблема прежде всего заключается в том, что в Текущей Реальности структурирование социальной жизни осуществляется государством. Поэтому частный сыщик принципиально не может иметь выхода на те социальные сферы, в которых работает Холмс («Морской договор», «Чертежи Брюса Партингтона», «Второе пятно», «Скандал в Богемии» и пр.). Речь идет именно о невозможности: Холмсу пришлось бы иметь дело не с несчастным «почти одиночкой» профессором Мориарти, не с идиотской массонской ложей «чистильщиков» из «Долины ужаса», но с совершенно реальным големом, для которого недопустим сам факт того, что значимые с точки зрения государственного управления действия совершаются вне административной сферы125.
Гипотеза о принципиальной связи между жанром интеллектуального детектива и Альтернативной Реальностью кажется более чем умозрительной до тех пор, пока мы не вспомним атрибутивные признаки жанра, перечисленные выше, и, в частности, тот факт, что детектив является единственным литературным жанром, не представленным в античной культуре.
Заметим здесь, что собственно расследованием преступлений вполне благополучно занимались в Греции, а в Риме для этого была создана вполне совершенная судебная система. В античной мифологии излагается сколько угодно преступлений, говорится о ряде судов, но вот детективного динамического сюжета нет — чего нет, того нет! Нет и Бога, «ответственного» за работу сыщика, притом, что у суда есть своя богиня, да и вообще дефицита богов Греция и Рим не испытывали.
12 °Cм., например: ван ЗайчикX. Дело непогашенной луны. СПб.: Азбука-классика,
2005.
121ЛазарчукА. Зеркала / /в кн.: Сентиментальное путешествие на двухместной машине времени. М.: ACT, 2003.
122Лазарчук А., Успенский М. Гиперборейская чума. М.: ЭКС- МО, 2003.
123Громова А., Нудельман Р. В Институте Времени идет расследование. М.: Детская литература, 1973.
124Не откажу себе в удовольствии самоцитирования: «Не надо даже особенно вдуматься, чтобы понять абсолютную невозможность Леонида Андреевича Горбовского в викторианской Англии. Он там гораздо более невозможен, нежели фотонный планетолет».
125В «Специалисте по этике» Г. Гаррисона (Гаррисон Г. Специалист по этике//в кн.: Неукротимая планета. М.: ЭКСМО, 2008), герой оказывается в подобном положении, пытаясь занять место наемного рабочего в обществе, расслоенном только на рабов и рабовладельцев.
Указанные вопросы, как мне кажется, допускают единственное решение: интеллектуальный детектив является жанром, чуждым Текущей Реальности. Он связан с совершенно иными Отражениями, где, во-первых, этот жанр проявлен в мифологии и способен организовывать архивы и, во-вторых, где существенно более значима этическая оценка «восстановления справедливости». Весьма вероятно, что «родная» тень этого жанра допускает сосуществование государственных и внегосударственных големов.
Это близко подводит нас к идеологии В. Рыбакова и X. ван Зайчика.
Тем самым мы должны признать интеллектуальный детектив динамическим сюжетом нетрадиционного вида — квантом межтеневого взаимодействия.
молчании Вселенной
В заключение постараемся принять следующее:
Античность не знала детектива не потому, что не знала преступлений, а потому что не знала режима расследования убийства.
В «социальной норме» убийство противоречит как законам Дружественной Вселенной, так и социосистемным законам, не говоря уже о социальных нормах. В этом смысле оно «противоречит самой природе человека». Это, конечно, не касается убийств, совершенных на войне (война есть карнавал, на котором предписано все, что запрещено в нормальной жизни), в состоянии аффекта, случайно или по страсти. Но во всех этих случаях не предпринимается попытка скрыть преступление.
То есть приходится предположить, что по мере развития общества произошел принципиальный «сбой», который привел к появлению Представлений социосистем, в которых в принципе возможно убийство, совершенное «по уму», а не «по сердцу». Но именно «ум» привел к созданию социосистемы и запрету на убийство, кроме случаев войны.
По-видимому, это необычно для Вселенной. Можно даже предположить, что благодаря этому странному свойству мы находимся в своеобразном «карантине» по открытым контактам с иными разумами. Хочется даже предположить, что предельность скорости света — форма такого карантина, своеобразная «решетка» на палате буйнопомешанного.