Возвращение «Летучего голландца»
Шрифт:
– Для брачных игр, – уточнил Быков.
– Айсберги? – спросила Модести.
Ее красивое лицо было абсолютно непроницаемым. Алекс засмеялся. Быков – нет. Она посмотрела на одного, на другого, потом сказала:
– Я проголодалась. Давайте пообедаем вместе? Заодно обсудим некоторые вопросы.
– Я не против, – пожал плечами Быков.
Алекс ничего не сказал, а молча спустился на тропу.
Океанская гладь расстилалась внизу безграничной синей равниной, которая четким и размашистым полукругом касалась голубого неба. Ближе к берегу в воде проступали темные спины камней, а дальше поверхность морщилась, как шелковое полотно, и постоянно меняла цвет от порывов ветра и глубинных течений.
– Вовремя мы покинули площадку, – сказал Алекс, когда навстречу им попалось несколько компаний туристов, направлявшихся совершить почти религиозный ритуал обзора окрестностей. Мимо проплыл красный вагончик фуникулера, наполненный людьми, жаждущими увидеть легендарный маяк или сорвать табличку с надписью «Мыс Доброй Надежды» и увезти ее домой в качестве сувенира.
Ресторанчик у автостоянки, куда сунулись было наши герои, оказался битком набитым. Поразмыслив, они решили перекусить чем придется в дороге. В любом случае им предстояла поездка на Игольный мыс, откуда было запланировано отплытие. На мысе имелся небольшой городок, где выбор ресторанов и отелей был, несомненно, богаче.
– Напрасно мы сюда приехали, – пробурчал Алекс, когда они погрузились в походный джип, арендованный в Кейптауне. – Терпеть не могу всех этих достопримечательностей с их стадами любознательных туристов.
– А мне понравилось, – сказала Модести, включая зажигание.
Она настояла на том, что будет вести машину сама, заявив, что не рискнет доверить свою жизнь мужчинам. «Вы вечно отвлекаетесь, несетесь на полной скорости и рискуете без всякой на то необходимости, – сказала она. – Мужчины – это взрослые мальчишки».
Что касается американки, то она управляла автомобилем элегантно и аккуратно, что не помешало ей преодолеть расстояние в сто миль за полтора часа с небольшим. Выгрузив вещи в отеле, они отправились на обед, который по времени близился к ужину. В ресторане, сделав три отдельных заказа, они приступили к трапезе.
Поглощая фруктовый салат, Модести орудовала вилкой и ножом с таким изяществом, словно все детство провела в пансионе благородных девиц или за столом какого-нибудь аристократического семейства в Лондоне.
Помада, подобранная в тон розовому свитерку, делала ее моложе, чем ей было на самом деле. Алекс давал ей 35–37 лет, но сейчас сидящей перед ним женщине было никак не больше тридцати. Ему вдруг захотелось рассказать ей о своей потере и своем одиночестве, но мешало присутствие Быкова.
Словно прочитав его мысли, Модести отложила вилку, обхватила пальцами ножку бокала и посмотрела ему в глаза. На ее губах не осталось ни следа от съеденного салата.
– Не хочу, чтобы между нами возникли разногласия и непонимание, – заговорила она, поводя из стороны в сторону умело накрашенными глазами. – Вы, наверное, почувствовали себя ущемленными, что вами командует женщина, да еще американка.
– Нет, – быстро произнес Быков.
– Немного, – признал Алекс.
– Так вот, – продолжала Модести, – в этом нет никакой несправедливости. Во-первых, я здесь единственная, кто смыслит в телесъемке и репортаже. Во-вторых…
– Но ты ничего не знаешь о морских плаваниях, например, – заметил Быков, надеясь, что поглощает свой стейк не слишком жадно и неопрятно.
– А зачем? – спросила она. – Для этого у нас будут капитан и команда.
– Может быть, мы вообще лишние? – хмуро осведомился Алекс. – Я все меньше понимаю, зачем мы здесь нужны.
– Почему же, – рассудительно возразила Модести. – У нас приключенческий проект, не так ли? Все будет выглядеть намного убедительнее, если зрителям показывать двух суровых небритых мужчин. Одной мне не поверят.
– Получается, мы нужны только для того, чтобы находиться в кадре?
– Нет, Алекс. Ты нужен, чтобы помочь нам всем в минуту опасности. Дима (она произносила это имя с ударением на последнем слоге) обеспечит съемку…
– Потому что больше ни на что не гожусь, – мрачно кивнул Быков и влил в себя полный бокал вина.
– Я кое-что разузнала о тебе в интернете, – улыбнулась Модести. – Там много историй о твоих подвигах. И я уверена, что вы оба не дадите меня в обиду.
«Ни за что!» – хотел воскликнуть Алекс, но сдержался, потому что это прозвучало бы слишком выспренно… и откровенно.
– Можешь положиться на нас, Мод, – сказал он.
– Спасибо, – кивнула она. – Кто-нибудь нальет мне вина?
Руки Алекса и Быкова, одновременно потянувшиеся к бутылке, едва не столкнулись и повисли в воздухе. Наблюдавшая за ними Модести удовлетворенно кивнула и сказала:
– Именно об этом я хотела поговорить, когда меня перебили. – Она бросила многозначительный взгляд в сторону Быкова. – Я часто оказывалась в ситуации, когда вокруг меня одни мужчины, которые что-то себе придумывают и на что-то рассчитывают. Я достаточно ясно выражаюсь? Или нужно конкретнее?
– Нет, – сказал Алекс, медленно, но неумолимо наливаясь краской. – Все предельно понятно.
– Мне тоже, – смиренно произнес Быков, глаза которого были опущены, как у монаха, избегающего грешных помыслов.
– Я не хочу, чтобы наши отношения испортились из-за недопонимания, – продолжала Модести сухим, почти официальным тоном. – Поэтому давайте условимся сразу, условимся раз и навсегда. Мы можем быть сотрудниками и товарищами, но не более того. Я не хочу, чтобы за мной ухаживали, не хочу никаких двусмысленностей, намеков и предложений сомнительных удовольствий. Вот и все, что я собиралась сказать по этому поводу.
– Я целиком и полностью поддерживаю тебя, Мод, – кивнул Алекс, все еще более румяный, чем обычно. – Терпеть не могу фривольностей во время работы.