Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет
Шрифт:
Боцман одобрительно покачивал головой, глядя на ведра и раскуривая трубку.
– Дааа, дома мне и такой улов показался бы очень удачным, – сказал он, указывая бородой на альбул и небольших барракуд.
Мелкую рыбу насадили как приманку на железные большие крючки, и «Азур» с «Сальваторе» двинулись обратно в океан, чтобы взять намеченный курс, а заодно и за большим уловом.
После того как вышли за свал, снасти с крюками закинули позади корабля, и вся команда замерла, готовясь тянуть крюки обратно. Корабль шел медленно, и бечевы повисли под тяжестью крюков и приманки.
– Только бы не упустить, только бы не упустить, – шептал Барнс, – теперь-то уж точно от меня не уйдешь, нутром чую – сегодня великий день.
Прошло
Вдруг рядом с наживкой и еще не выуженной рыбой появился блестящий черный бок, потом еще один и еще.
И моряки заголосили:
– Ну все, пиши пропало, дельфины приплыли. Теперь эти хитрюги обглодают все, что еще не выловлено.
– И как это у них получается – до кости обглодать пойманную рыбу и самим на крючок не попасться? – спросил Эрни.
– Говорят, что умом они некоторых людей переплюнут, – ответил Мартин.
– Дык, если сейчас посмотреть на нашу команду, то большинство точно переплюнут, – сказал Эрни и заржал, указывая на обезумевшую от счастья большого улова босоногую команду.
Моряки пританцовывали, подкидывали пойманную рыбу, все мокрые и чумазые.
Тут вдруг оживился Барнс. Он двумя руками ухватился за снасти и заголосил:
– Клюнула, клюнула, только не сорвись! И, пока дельфины обгладывали последних бонито, Барнсу с трудом удалось подтянуть свои снасти. Он все вглядывался и вглядывался в голубую морскую воду, но свет преломлялся на волнах, и невозможно было рассмотреть улов. Море не хотело просто так открывать свои тайны. Еще пару метров веревки, и руки уже были растерты в кровь. Барнс чувствовал, что улов велик, рыба сопротивлялась, да еще черные воришки были совсем близко. И вдруг на поверхности появился длинный, как багор, нос морского дьявола цвета индиго. Моряки, увидев какого красавца заарканил Барнс, кинулись ему помогать. И команда сообща вытянула, наконец, из воды огромную крылатую рыбину, удивительного цвета.
Дельфины поздно спохватились, поняв, что самую большую добычу они упустили. Собрав последние сладкие кусочки, стая отправилась по своим морским делам, удаляясь от корабля. По очереди выпрыгивая из воды, они показывали свои красивые тела, выгнутые дугой для прыжка.
Восемь рук крепко держали дьявола за мокрые, скользкие бока, пока он не оказался на палубе. Барнс плюхнулся рядом, весь мокрый от пота и морской воды. Натертые руки щипало от соленой воды, но это его не занимало. Он перевернулся и смачно поцеловал затихшую рыбину, потом подскочил и пустился в пляс.
Коку предстояла сегодня большая работа, ох и денек у него выдался. Рыбу нужно было вымыть и разделать, улов вышел немаленький. Только к вечеру он раскочегарил углем свою большую печь. Мясо было срезано с рыбьих позвоночников, и по кораблю начал разливаться божественный аромат – сливочно-ореховый запах разогретого топленого масла и рыбы с поджаристой золотистой корочкой. Ларри жарил ее с высунутым от усердия языком на больших чугунных сковородах. Масло громко шкворчало, а большой живот Ларри начал потихоньку подвывать от голода. Барнс не успокаивался и ходил как кот вокруг камбуза, заглядывая в открытую дверь и раздавая советы. Он все переживал, как бы кок не перепутал куски синей рыбы с другими кусочками. Закончилось тем, что кок захлопнул перед носом Барнса дверь камбуза:
– Отправляйся-ка ты, умник, в кубрик и надень свою самую нарядную рубаху, пока не получил подзатыльник, – Ларри показал рулевому через круглый иллюминатор двери исполинский кулак.
Капитан Эдвард собрал команду за большим столом и попросил торжественно вручить Барнсу самый большой кусок синего парусника. Тот послушался кока и выглядел торжественно, как на воскресной
– Мечты-то исполняются, – расплылся в щербатой улыбке Барнс и положил первый кусочек сочной рыбы в рот, прикрыв от блаженства глаза.
Глава 5
Танцующий конь
«Азур» достиг берега Махабхарат через две недели и зашел в порт Ниваса точно по расписанию. Первое, что оглушает путешественника здесь, это запах. Специи, которые на вес золота ценились в других странах, здесь никто не жалел. Ими щедро приправляли все блюда, и этот аромат витал в воздухе днем и ночью. Суета муравейника портового города Нивас моментально поглотила капитана, сошедшего с корабля. Товары были разгружены, и, оставив своего помощника за главного, он направился в еще более оживленную часть города. Казалось бы, куда же еще суетливей, но рынок Ниваса был более бодрым, чем остальная часть города, включая порт. Глаза разбегались от ярких красок одежды посетителей и товаров, разложенных на прилавках. Обоняние пыталось различить десятки поразительных запахов, а слух улавливал разнообразие звуков. Накупив подарков, капитан зашел в ювелирную лавку, чтобы выбрать украшения для Мэри и Энн. Здесь, в отличие от остального рынка, было тихо. Хозяином лавки был маленький седой старичок Вивек. Выбрав украшения для женщин, капитан уже хотел было расплатиться, как взгляд его упал на две очаровательные серебряные погремушки. Одна была отделана сапфирами, а вторая рубинами. Он протянул руку и покрутил по очереди одну и другую. Звук был разным. Выбрав погремушку с рубинами, он уже собирался положить вторую, но Вивек его остановил.
– Нэ спэши, тебе понадобятся обе! – сказал продавец, улыбнувшись и прищурив глаза.
Капитан вопросительно уставился на него, не понимая, чтобы это значило. Он привык, что в этой стране люди, с которыми тебя сталкивает случай, знают о тебе больше, чем ты сам.
Вивек ответил на безмолвный вопрос:
– Просто повэрь!
Вивек не выглядел как человек, которому можно доверять, но мистер Эдвард привык полагаться на жизнь и точно знал, что случайные события только на первый взгляд кажутся случайными, а ПО прошествии времени оказываются логичными закономерностями.
Вивек положил обе погремушки в шелковый мешочек, и капитан убрал их во внутренний карман на груди. Проголодавшись, он заказал себе в уличном кафе хрустящие шарики из риса и чай. Такого чая больше не подавали нигде в мире, его вкус не забудешь даже через тысячу жизней, он был приправлен особыми специями, тростниковым сахаром и молоком, растекаясь внутри, он как будто оживлял тебя.
За разговорами с местными жителями прошел вечер, мистер Эдвард узнал, что в соседнем городе открыли новёхонький ипподром, завтра на нем будут проводить скачки и отбирать лучших лошадей. Он не мог пропустить такого события, ведь лошади этой страны славились по всему миру. Кроме скакунов, его привлекала на ипподром еще одна диковина, которую он давно хотел увидеть. В этой стране разводили особенных лошадей. Этих животных можно было увидеть только здесь. Под страхом смертной казни их было запрещено вывозить из страны и разводить еще где-либо. Это были боевые кони– марвари с удивительно спокойным нравом и выносливостью, а красотою и грацией превосходили всех лошадей мира. Ноги длинные, мускулистые, поджарый и высушенный жарким климатом круп и гордая посадка головы на длинной шее. Марвари обладали чудесным слухом, потому что их голову венчали необычные ушки. Они были длинными, а загнутые края соприкасались, образовывая подобие короны на голове. Может быть из-за строения ушек, а может по другой причине, но лошади породы марвари удивительным образом воспринимали музыку, а особенно барабанный ритм – они умели танцевать. День выдался очень удачным, посчитал мистер Эдвард, отправляясь вечером в свою каюту.