Возвращение Одиссея. Будни тайной войны
Шрифт:
Прямо перед ним, так, что, казалось, протяни руку, и можно было дотронуться, он увидел рыжеватую короткую, почти мальчишескую стрижку, тонкую женскую шейку над лиловым отложным воротничком и небольшое аккуратное ушко, без мочки, не очень красиво как бы врастающее своим нижним краем в кожу, сразу за окончанием щеки. Но самое интересное, что сразу привлекло внимание оперработника, была прилепленная к этому ушку платиновая сережка в форме цветка с круглым изумрудом в центре и с изогнутыми лепесточками по краям, усыпанными мелкими бриллиантовыми песчинками.
Иванов опустил руку с зажатым в ней биноклем и, сделав глубокий выдох, сглотнул слюну.
Олег успел машинально обменяться с сестрой парой каких-то малозначащих фраз, когда прозвенел третий и последний звонок. В зале медленно погас свет, вместо этого под перекрестными лучами прожекторов ярко осветилась сцена; остатки припозднившейся или задержавшейся в буфете публики торопливо пробирались между рядами; на пустые чужие места передних рядов коршунами стремительно опускались самые расторопные обитатели галерки.
На сцене вскоре появились двое уже немолодых, но неплохо сохранившихся актеров, вернее, актер и актриса – обоих Иванов знал и по другим спектаклям, и по не очень частым и не самым главным ролям в кино. Они играли, один – какого-то представителя жилконторы или ДЭЗа, другая —домработницу у разбитной торгашки-челночницы, которая по ходу действия тоже потом объявилась в самый неожиданный момент и которую играла еще более известная, хотя и более молодая актриса. Актеры, как Олегу показалось, без особого энтузиазма разыгрывали весьма незамысловатую интригу, вставляя в довольно нудные диалоги плосковатые и порой даже откровенно пошлые шуточки. Впрочем, он сейчас практически не следил за происходящим на сцене действием, находясь в немного нервном состоянии ожидающего выстрел стартового пистолета спринтера. В голове его происходил какой-то непонятный круговорот мыслей, которые в конечном итоге всегда возвращались к сидящей перед ним на первом ряду паре и к вопросу о том, что ему, прежде всего, надо будет сделать в постепенно все более и более приближающемся антракте, который, наконец, наступил, под аккомпанемент жидких, разрозненных аплодисментов.
– Ну как? – повернулся Иванов к сестре, вжавшись до отказа в своем кресле, чтобы пропустить спешащих покинуть зрительный зал соседей, и краем глаза следя за объектами своего интереса, тоже уже поднявшимися и пробирающимися к выходу. – Понравилось?
– Не то слово, – ответила сестра. – Очень впечатляюще.
– Ну... пойдем, что ли, тоже выйдем, – поспешно предложил ей брат, не желая развивать эту тему и, самое главное, упускать из виду женщину с изумрудными цветочками на ушах и ее спутника с литовским носом.
Спускаясь вместе с держащей его под руку Ольгой вниз по лестнице, Олег старался соблюдать такую дистанцию, чтобы не упустить в толпе из виду являющийся весьма неплохим ориентиром желтовато-песочный пиджак, в то же время не слишком к нему приближаясь. Он полагал, что пиджак в сопровождении лилового брючного костюма при спуске с лестницы повернет налево, в сторону буфета, а сам он, встретившись в фойе на прежнем месте со своим «сокурсником», передаст ему и его бригаде под наблюдение эти два новых объекта.
Но случилось нечто непредвиденное. «Объекты», спустившись с лестницы, повернули почему-то не налево, а направо и отправились по направлению не к буфету, а к гардеробной. Еще несколько мгновений, и Иванов с сестрой уже сами оказались в фойе и начали медленно продвигаться в сторону гастрономического отсека, мгновенно заполняющегося успевшим оголодать за время первого акта народом. Между тем, по известному закону подлости, малоприметного шатена в темно-коричневом костюме с его «сестрой» Наташей нигде пока поблизости, как назло, не наблюдалось.
Олег скрипнул зубами. Надо было срочно принимать решение.
– Слушай, Оль, пойди займи пока очередь, а я отскочу... на пару минут... в заведеньице. Чего-то у меня внутри... как-то так... забурлило, – извиняющимся тоном с кислой миной пробормотал он, глядя на сестру и настороженно ожидая какое-нибудь ответное ироничное замечание, которого, впрочем, как ни странно, не последовало.
– Отскакивай, – пожала плечами сестра. – Тебе чего взять-то?
– Да я подойду, успею, – успокоил ее Иванов, ободряющим жестом пожав предплечья и уже разворачиваясь в противоположную сторону. Ускоренным шагом, хотя и всячески сдерживая себя от перехода на откровенную спортивную ходьбу, он пересек фойе сквозь разреженную массу прогуливающейся по нему публики и, подходя к его дальнему концу, увидел чуть за углом, возле одной из гардеробных секций, высокого мужчину с крупной головой и утиным носом, уже облаченного в плотный серый плащ-пальто. Мужчина, стоя сзади, помогал женщине в лиловом костюме вдеть руки в рукава коричневой норковой шубы, смотревшейся на ней гораздо симпатичней вчерашней коротенькой дубленки. Мгновенно остановившись, оперработник отошел чуть вбок, к продольной стене и, осторожно проследив из-за нее за зафиксированными им секунду ранее объектами, только что вышедшими через основную входную дверь в театральный «предбанник», уже нисколько не сдерживая себя, рванулся в гардеробную.
Выскочив из театра на подиум входной ротонды, Иванов тут же остановился и, укрывшись за стволом крайней правой колонны, сопроводил взглядом женщину в норковой шубе и ее статного спутника в плаще, постепенно удаляющихся по тротуару вдоль чугунной кованой ограды по направлению к Мясницким Воротам. Дав им скрыться за углом соседнего с театром дома, Олег, застегивая на ходу распахнутое пальто, быстро сбежал по ступенькам вниз и, повернув голову налево, бегло оглядел контуры мерзнущих на притеатральной парковке машин. Джипа «Чероки» среди них не было.
Олег размашистым шагом дошел до чугунной ограды и, не выходя из-за нее, так, чтобы не попасться вдруг на глаза могущим запросто в любой момент оглянуться назад «объектам», уже чуть медленней и более внимательно окинул взором плотной цепочкой вытянувшиеся по проезжей части, вдоль тротуара, автомобили. Слева, недалеко от пересечения с улицей Макаренко, стоял «Ниссан-Патрол», чуть ближе, заехав правыми колесами на тротуарный бордюр, «Мицубиси Паджеро», а дальше вправо виднелась крыша какой-то «Нивы». Ничего похожего на джип больше поблизости не наблюдалось.
Иванов издал тихий стон. Ему ничего не оставалось делать, как самому «садиться на хвост» «объектам» и тащиться за ними по наверняка весьма «веселому» и полному всяких приятных неожиданностей маршруту. Олег вышел на тротуар и решительно направился вслед за удалившейся от него на уже достаточно порядочное расстояние парой. Дойдя до угла следующего за театром дома номер семнадцать, он вдруг услышал откуда-то слева, сбоку, где-то на уровне чуть ниже груди, показавшийся ему очень знакомым голос: