Возвращение странницы
Шрифт:
21:50. Буш находит труп.
21:52 (приблизительно). Глэдис и Сэм на кладбище.
21:58. Буш выходит из церкви и запирает дверь.
Как вам это?
– Превосходно, – ответила мисс Сильвер.
Глава 38
Фрэнк Эббот разразился хохотом.
– И все-таки мы ничего не достигли! Выходит Мэдок. Выходит Буш. Входит незримый убийца неизвестного пола. Никто его не видел, кроме Эзры, которого больше нет на свете. Пожалуйста, госпожа учительница, скажите, кто убил Харша?
Мисс
Фрэнк изогнул бровь и продолжил:
– Не для записи и строго между нами.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Мало на что можно опереться… лишь несколько соломинок. Ничего такого, что я назвала бы уликами.
Он испытующе уставился на нее.
– Строго между нами, госпожа учительница.
Мисс Сильвер серьезно произнесла:
– Думаю, преступник – один из тех, кто побывал в «Баране» днем в понедельник.
Фрэнк просветлел.
– Включая Буша?
– Я сомневаюсь, что виноват Буш.
Фрэнк свистнул.
– А кто остается? Мисс Донкастер и, возможно, Ивертон, но не докажешь, что он вообще появлялся в окрестностях «Барана». Кстати, инспектор кое-что разузнал – все точно как в аптеке. Биржевой маклер. Душа-парень. Часто говорил, что хочет поселиться в деревне. Был контужен при налете авиации, получил серьезный нервный срыв и перебрался в провинцию. Друзья о нем сразу позабыли – знаете, как бывает в Лондоне, когда человек уходит на покой. Кажется, никаких зацепок.
– Мистеру Ивертону не к кому ездить, – сказала мисс Сильвер. – Говорят, однажды, не так давно, он отправился навестить кузена в Марбери, но это единственное свидетельство контакта с друзьями либо родственниками. Для дружелюбного общительного человека как-то странно.
– После нервного срыва станешь странным. И, знаете, так легко выпасть из жизни.
– Ты совершенно прав.
– И потом – хотя за точность не поручусь, – миссис Моттрам обеспечивает Ивертону алиби. Она говорит, что он просидел у нее до без четверти десять во вторник вечером, а выстрел раздался, когда он уходил.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Типичный пример недостоверных показаний. Миссис Моттрам сказала мне почти то же самое, но с некоторой разницей. Она заявила, что мистер Ивертон услышал выстрел и решил, что это Джайлс выстрелил в лисицу. Он как раз посмотрел на часы и сказал, что ему пора, поскольку было без четверти десять и он ждал какого-то междугороднего звонка.
Фрэнк Эббот прищурился.
– Да уж, не вполне то же самое.
– О да. Миссис Моттрам из тех людей, которых я имела в виду, когда сказала, что обитатели домов, выходящих на луг, настолько привыкли слышать бой часов, что перестали его замечать. Незадолго до ухода я спросила у миссис Моттрам, не слышала ли она часы, когда мистер Ивертон прощался, и она ответила, что вполне возможно, но она не уверена, потому что никогда не обращает на них внимания, если только не прислушивается нарочно. Миссис Моттрам сказала, что, кажется, услышала что-то в ту минуту, когда гость вышел.
Фрэнк Эббот нахмурился.
– Вы не замечаете ничего странного? Ивертон смотрит на часы и говорит, что уже без четверти десять
Он повернул запястье, чтобы обоим было видно секундную стрелку наручных часов.
– Посмотрите: тик-так, тик-так, – пять секунд прошло. Выстрел совпал со вторым ударом часов – еще две секунды. У Ивертона осталось всего три секунды, чтобы услышать выстрел, произнести реплику про Джайлса, который выстрелил в лисицу, попрощаться и уйти. Невозможно уложиться таким образом, чтобы миссис Моттрам успела услышать последний удар часов. Единственная проблема – она ни в чем не уверена. Что толку создавать теорию, основываясь на том, что она то ли слышала, то ли нет. Я так понимаю, она говорит правду?
– Конечно – в той мере, в какой сама знает. Из миссис Моттрам очень плохая свидетельница. Мышление у нее в высшей степени непоследовательное, она с легкостью путается. Лучше проверить еще раз все, что касается ее, и посмотреть, нет ли расхождений с тем, что услышала я.
Фрэнк кивнул.
– Хорошо. Закончим с Ивертоном. Как насчет мисс Донкастер? Вы говорите – по-вашему, Харша застрелил один из тех людей, которые побывали в «Баране» в понедельник. Насколько я понимаю, вы до этого додумались своим волшебным способом, иначе и не скажешь, и инспектору, несомненно, будет очень неуютно. Знаете, я начинаю подозревать, что под грудой мышц скрывается настоящая средневековая жилка, и порой от вас его продирает дрожь. Может быть, однажды я застукаю старика за тем, как он скрещивает пальцы или прячет в карман веточку рябины.
Мисс Сильвер упрекнула юношу за несерьезность. Фрэнк извинился.
– Ладно, вернемся к делу. Мы наверняка знаем, что мисс Донкастер была в «Баране». У нас нет никаких свидетельств того, что и Ивертон там был, и сейчас мы не принимаем в расчет Буша. Таким образом, главным подозреваемым становится мисс Донкастер, и я готов согласиться, что она хорошо вписывается в образ убийцы – старушка до краев полна зависти, злобы и прочих неблагих качеств, – но полиции нужно что-нибудь посущественнее. Что скажете?
– Немногое, – ответила мисс Сильвер. – Они с сестрой два года учились в пансионе в Германии и вернулись, питая страстную любовь ко всему немецкому. Пока их отец был жив, они каждый год ездили на какой-нибудь немецкий курорт. Это прекратилось в 1912 году, когда он умер. В 1930 году сестры возобновили заграничные путешествия – в Швейцарию, Тироль, Германию. Мисс Донкастер страстно обожала Гитлера – мисс Софи говорит, что та больше ни о чем не могла говорить. Но в 1938 году мисс Мэри Энн парализовало, и поездки вынужденно закончились. С тех пор как началась война, мисс Донкастер, кажется, полностью изменила свое мнение. Она ведет себя самым патриотичным образом и больше не упоминает Гитлера. Мисс Софи говорит, что испытала огромное облегчение.