Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)
Шрифт:
И только сейчас Елена увидела актеров — жертв предстоящей церемонии. Они стояли тесной кучкой у дальнего угла дома. Она отчетливо видела их всех — вот Мэтт, вот Мередит, вот Бонни, вот миссис Флауэрс, а вот — неизвестно откуда взявшаяся старая доктор Альперт. Елена не могла попять одного: почему они не сопротивляются более энергично,— разумеется, Бонни визжала и за себя, и за всех остальных, вместе взятых, но в целом они вели себя так, словно их что- то толкало против их воли.
Только тогда она обратила внимание на ощерившуюся
И в этот момент Елена поняла, что если она сконцентрируется и перестанет нервничать, то сможет услышать все, что говорят стоящие на крыше. Громче всех звучал резкий голос Мисао.
— Повезло-повезло! Всех-всех вернули, — визгливо сказала она и чмокнула брата в щеку, не обращая внимания на его короткий недовольный взгляд.
— Ну конечно, вернули. Я так и говорил, — начал было он, но Мисао заверещала снова:
— С кого будем начинать?
Она поцеловала брата, и он, смягчаясь, погладил ее по волосам.
— Выбирай, — сказал он.
— Нет. Выбери ты, любимый, — жеманно протянула Мисао.
Надо же, какие обаяшки, подумала Елена. Значит, близнецы, да? Ну-ну.
— Вот с этой маленькой крикуньи, — твердо сказал Шиничи и показал пальцем на Бонни. — Урусай, детка! Закрой рот! — добавил он, когда Бонни не то вытолкнули, не то выбросили вперед непонятные тени. Теперь Елена могла разглядеть ее получше.
И расслышать, как Бонни душераздирающим голосом умоляла Дамона оставить в покое... всех остальных.
— Если хочешь, убивай меня, — кричала она, когда ее вытаскивали на освещенное пространство. — А вот доктор Альперт — она очень хорошая и вообще оказалась здесь случайно. И миссис Флауэрс тоже. А Мередит и Мэтт и так уже натерпелись всякого. Пожалуйста!
Послышались какие-то крики — видимо, остальные пленники пробовали сопротивляться, но сопротивление было подавлено. Но все эти звуки перекрыл голос Мэтта:
— Тронешь ее хоть одним пальцем, Сальваторе, — и будешь знать: пока я жив, спать ты спокойно не будешь!
У Елены екнуло сердце, когда она услышала голос Мэтта — такой сильный и крепкий. Наконец-то она его нашла. Но она понятия не имела, как его спасти.
— А теперь мы должны решить, что именно мы с ними сделаем, — сказала Мисао и захлопала в ладошки, как счастливый ребенок на своем дне рождения.
— Выбор за тобой.
Шиничи погладил сестру по голове и что-то прошептал ей на ухо. Она повернула голову, поцеловала его в губы и вовсе не торопилась от пего отрываться.
— Так, не поняла. Что вы тут вытворяете? — спросила Кэролайн. «Ну, деликатность никогда не была ее достоинством»,— подумала Елена. Потом Кэролайн придвинулась и схватилась за свободную руку Шиничи.
В первую секунду Елене показалось, что сейчас он швырнет ее с крыши и будет смотреть, как она падает на землю. Но потом он отвернулся, и они с Мисао посмотрели друг на друга.
А потом он рассмеялся.
— Извини, извини, — сказал он. — Быть душой компании тяжкий крест. Итак — чего хотела бы ты, Кэролин... тьфу. Кэролайн.
Кэролайн уставилась на него во все глаза.
— Хочу знать, чего это она в тебя так вцепилась?
— Ну, у нас в Ши-но-Ши сестры — драгоценность, — сказал Шиничи. — А кроме того.... Мы с ней долго не виделись. Можно сказать, что разлученные снова встретились.
Но поцелуй, которым он поцеловал ладонь Мисао, вряд ли можно было назвать братским.
— К делу, — коротко сказал он, обращаясь к Кэролайн. — Ты выбираешь, каким будет первый акт фестиваля Высокой Луны! Что мы с ней сделаем?
Кэролайн, явно подражая Мисао, поцеловала Шиничи в щеку, потом в ухо.
— Я здесь в первый раз, — сказала она кокетливо. — Я пока не очень поняла, что именно мне нужно выбрать.
— Глупышка. Выбрать, каким способом мы ее уб... — Шиничи не смог договорить — его крепко обняла и поцеловала сестра.
Кэролайн, которая явно хотела, чтобы выбирать предоставили именно ей, даже если она сама не понимает, что должна выбрать, обиженно сказала:
— Как же я смогу выбрать, если ты мне не объяснил. И кстати, а где Елена? Я нигде ее не вижу! — Она была готова говорить и говорить, но тут к ней подплыл Дамон и стал что-то шептать ей на ухо. Она улыбнулась, и оба они внимательно посмотрели на сосны, окружающие общежитие.
Тут Елена почувствовала второй укол беспокойства. Но Мисао уже начала говорить, и ей пришлось сосредоточить все свое внимание на ней.
— Отлично! Тогда выбирать буду я.
Мисао, наклонившись, посмотрела через край крыши на стоящих внизу людей. Ее темные глаза расширились. Она оценивала, что можно сделать с пленниками на этой пустынной поляне. Когда же она поднялась и стала туда-сюда шагать по крыше, то выглядела такой тоненькой, такой изящной, а ее кожа — такой гладкой, а волосы — такими переливчатыми и темными, что даже Елена не могла отвести от нее взгляда.
Потом ее лицо засияло, и она сказала:
— Растянуть ее на алтаре. Ты же прихватил с собой своих полукровок?
Эта фраза была похожа не на вопрос, а на радостное восклицание.
— Результаты экспериментов? Конечно, милая. Я ведь сказал, — ответил Шиничи и добавил, глядя в лес: — Двоих из... кхм... мужчин сюда. И Преданного.
Он щелкнул пальцами. Несколько минут длилась потасовка — людей вокруг Бонни, пытавшихся сопротивляться непонятным теням, били, пинали, бросали на землю, топтали и обездвиживали. А потом существа, которые перед этим еле волочили ноги, шатаясь, выдвинулись вперед. Между ними, схваченная за тонкие руки, висело обмякшее тело Бонни.