Чтение онлайн

на главную

Жанры

Возвращение в будущее
Шрифт:

Жизнь семьи и ее благополучие — самое уязвимое место в «государстве рабочих и крестьян». Писательница много размышляет о домашнем очаге, доме, с грустью видит жилища для рабочих по проектам, от которых уже давно отказались в Европе, это относится и ко многим другим вещам. «И вот теперь в России пытаются построить новое общество на фундаменте тех идей, которые европейские демократы уже отвергли как нецелесообразные в свете научного опыта последних 50 лет». Увы, кое в чем мы является свидетелями этого и в настоящее время.

И впрямь в России мало что меняется в общественной жизни,

попытки преобразований часто делаются на основе устаревших, оказавшихся непродуктивными идей или принципов. (Как хотелось бы мне ошибаться вместе с Сигрид Унсет!)

Сигрид Унсет до мозга костей человек скандинавский, европейский, западный, и многое ей совершенно чуждо и непонятно в России. Но Сигрид Унсет искренна, она пытается быть справедливой, когда рассуждает и о жилье для простых граждан, и о художественном вкусе в России, надеясь, что он не мог полностью исчезнуть из-за бездарной «наглядной агитации», неизменных и повсеместных плакатов и лозунгов, серости и однообразия, за которыми прячется бедность.

Сигрид Унсет изо всех сил старается быть справедливой. Она говорит о «неопрятности русских», но приводит мнение очевидца времен Первой мировой войны, когда считалось, что «русские отличались чистоплотностью и что их стремление к гигиене находилось на более высоком уровне по сравнению, например, с немецкими крестьянами или представителями среднего класса». Ужасаясь жилищными условиями, она делает примечание в своей книге, что где-то будто бы слышала, что в России намерены строить индивидуальные жилища, рядом с каждым из которых, хоть и на государственной земле, будет сад.

Сигрид Унсет считает, что, несмотря ни на что, тем не менее могла бы найти общий язык с русскими, как ей кажется, в связи с всеобщей здесь любовью к цветам. «Но как бы то ни было, сама я очень люблю цветы и всякий раз когда вижу, что и русские любят цветы, у меня возникает радостное чувство, что мы вполне могли бы найти общий язык, по крайней мере, в разговорах на эту тему, если бы я знала хотя бы несколько слов на их языке».

Цветы для Сигрид Унсет — не только собственное пристрастие, привычная деталь скандинавского пейзажа, это часть ее любви к человеческой жизни, ее мерило; тем самым эта гипотетическая точка соприкосновения с русскими имеет принципиальное значение в ее общем мировоззрении, взгляде на мир.

Важно также при этом отметить увлеченность Сигрид Унсет идеями шведского ученого и натурфилософа Карла фон Линнея (1707–1778), который прославился не только созданием знаменитой системы классификации растений и животных, но и своими философскими трудами, в особенности назидательным, обращенным к сыну, сочинением Nemesis Divina, в котором он соединил идею Божественного промысла, греха и воздаяния с теорией наследственности. «Для барона фон Линнея всегда было совершенно очевидно: Всевышний неизменно управляет миром своей твердой и справедливой рукой. Возмездие настигает каждого, кто совершил предательство и несправедливость». Порой наказание может показаться несправедливым, но оно служит целям общей гармонии в мире.

С Россией связана и такая болезненная тема, как тема «Зимней войны», занимающая определенное место в «Возвращении в будущее». К этой теме Сигрид неоднократно возвращается, рассуждая о Красной армии и о судьбе Выборга, «города, пришедшего в упадок в связи с чисто российской бесхозяйственностью», о стойкости финнов и судьбах простых людей и с той и с другой стороны. Конечно же, все ее симпатии на стороне финнов, вынужденных заключить «горестный мирный договор» с СССР, но при этом она сочувствует и простым людям с советской стороны, невинным жертвам, «сотням тысяч русских солдат, которые были убиты, стали просто пушечным мясом».

Когда началась война СССР с Финляндией (в Скандинавии ее называют Зимней войной), писательница продала свою нобелевскую медаль (за 25 тысяч крон) и деньги отдала на помощь финским детям, а главное, трое финских малышей, двух, трех и четырех лет, поселились у нее в доме и жили вплоть до поспешного драматического бегства самой Сигрид из Норвегии в 1940 году.

Не может не восхищать желание и всегдашняя готовность прийти на помощь тому, кто нуждается в ней, неизменный демократизм Сигрид Унсет — у нее, нобелевского лауреата, нет ни тени высокомерия или снисходительности к тем, кого принято называть «простыми людьми», будь то встреченные во время бегства норвежские крестьяне, лесорубы на шведской границе, попутчики, нищие, проводник транссибирского экспресса Ваня, которому пришлось полечить глаз. Примеры можно продолжить.

Отношение к Японии, куда Сигрид Унсет вместе с сыном приплыли на судне «Харбин Мару» из Владивостока, почти восторженное. Она, по собственному признанию, воспринимала эту страну сквозь призму романтических очерков английского писателя Лафкадио Херна, в которых Япония предстает насыщенной красотой и гармонией. Не следует забывать, конечно, что Сигрид Унсет — художественная натура, и многие ее умозаключения надо рассматривать как «художественные истины», а не научные, объективные.

Сигрид Унсет была поражена красотой Японии, ее природой, неведомыми растениями. Она была очарована ее национальным своеобразием, «идентичностью», которой она не увидела в России. Замечая все отрицательные черты — жестокость, как черту общественной жизни, бедность и нищету крестьян, подозрительность по отношению к иностранцам, даже экспансионистскую политику, — она тем не менее испытывает неизменное чувство восхищения по отношению к Японии. Прикладывает усилия, пытаясь вникнуть в образ мыслей японцев, в их религиозные взгляды. При всей своей преданности всему европейскому и особенно этическим ценностям Скандинавии, где общественная жизнь всегда строилась на фундаменте закона и права, на возможности отдельного человека влиять на эту жизнь, Сигрид Унсет, тем не менее, готова критиковать европоцентризм, готова признать и другие пути развития цивилизации и культуры, если только они не связаны с тоталитаризмом.

В целом, во многих высказываниях и мнениях Сигрид Унсет много убедительного и прозорливого, даже пророческого. Так, например, она словно предчувствовала ужасы бомбежки японских городов, ту катастрофу, которая постигла Хиросиму и Нагасаки.

У нее нет противопоставления запада и востока. Она убеждена в том, что восток и запад вполне могут понять друг друга.

* * *

В 1945 году Сигрид Унсет возвращается из Америки на родину. Она работает над религиозным трудом, историей жизни Святой Катарины из Сиены, он был опубликован в 1948 году в США как часть проекта «Женщины в мировой истории».

Поделиться:
Популярные книги

Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Sos! Мой босс кровосос!

Идеальный мир для Социопата 2

Сапфир Олег
2. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.11
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 2

Газлайтер. Том 12

Володин Григорий Григорьевич
12. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 12

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис
2. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 2

Темный Патриарх Светлого Рода 5

Лисицин Евгений
5. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 5

Совок 9

Агарев Вадим
9. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Совок 9

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Неудержимый. Книга XI

Боярский Андрей
11. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XI

Прометей: каменный век II

Рави Ивар
2. Прометей
Фантастика:
альтернативная история
7.40
рейтинг книги
Прометей: каменный век II

Оружейникъ

Кулаков Алексей Иванович
2. Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Оружейникъ

Идеальный мир для Лекаря 20

Сапфир Олег
20. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 20

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Последняя Арена 5

Греков Сергей
5. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 5