Возвращение в гильдию
Шрифт:
Зола понимающе кивнул, мельком оглядел товарищей, предостерегая от необдуманных слов, неторопливо произнес:
– Прежде чем приступить к описанию последних событий, я немного углублюсь в прошлое...
Краем уха прислушиваясь к витиеватым словесам мага, Себия искоса посматривала на старейшин. Младшие братья реагировали бурно, эмоции сменялись одна за одной, но лицо старшего оставалось нейтральным, словно глиняная маска, лишь глаза жили своей отдельной жизнью, перемещаясь по лицам наемников, порой, надолго задерживаясь на ком-то одном. Когда взгляд Луня обращался к ней, Себия беззаботно улыбалась, делая вид, что увлечена сладкой наливкой, но едва пронзительные голубые глаза сдвигались в сторону, улыбка проходила сама собой, а взгляд вновь обращался к молчаливым слушателям.
Когда Зола закончил, воцарилось продолжительное молчание. Мычка хотел уточнить кое-какие детали, которые, как ему показалось, братья-старейшины поняли несколько превратно, но он промолчал, чувствуя, что в эти мгновения решается нечто большее, чем вопрос остановки в деревне.
Скрипнула лавка, Лунь встал, следом за ним поднялись и браться. Замешкавшись, вскочил проводник, очнувшись от навеянных рассказом видений. Лунь коротко кивнул, прощаясь, все также степенно произнес:
– Нам нужно посовещаться. О решении вы узнаете... вскоре, - он удалился, сопровождаемый братьями. Вслед за ними выскочил и юноша.
Отхлебнув из деревянной чарки хмельного напитка, Зола поинтересовался:
– Что скажете, соратники?
Шестерня сказал уважительно:
– Суровые ребята, но справедливые.
Дерн покачал головой, сказал, глядя на пещерника:
– Что-то мне подсказывает, что с этими "ребятами" мы здесь долго не задержимся.
– Они не поверили ни одному нашему слову, - уверенно произнесла Себия. Отвечая на невысказанный вопрос в глазах Золы, добавила: - По крайней мере, я бы точно не поверила. Сам подумай, пришли непонятно кто, неизвестно откуда, одеты как попало, несут околесицу. И... я согласна с Дерном, мы здесь ненадолго.
Взоры обратились на Мычку, что отмалчивался, глядя в тарелку, но прежде чем вершинник успел хоть что-то сказать, хлопнула входная дверь, вместе с порцией холодного воздуха в корчму вошел уже знакомый юноша. Подойдя к столу, проводник рухнул на лавку, подперев голову руками, некоторое время тупо смотрел перед собой, затем горько произнес:
– Мне очень жаль, но... с заходом солнца вы должны уйти.
– Правда странно?
– саркастически вопросил болотник.
– И ведь никто не ожидал...
Да демон с ними, - Зола разрубил ребром ладони воздух, - уйдем, чай не впервой. Вот только нужно приобрести теплую одежду, или...
– он насмешливо взглянул на проводника, - торговать нам тоже нельзя?
На юношу было больно смотреть, мучимый чувством вины, он то краснел, то бледнел, несколько раз порывался вскочить, но всякий раз сдерживался, затем вдруг успокоился, поднял глаза на наемников, сказал твердо:
– Я пригласил вас, рассчитывая, что и остальные будут рады, но...
– он тяжело вздохнул, развел руками, - старейшины сказали свое слово. И хотя их воля неоспорима, это не снимает с меня ответственности.
– Проводник решительно встал, произнес негромко, так, чтобы не услышали сидящий неподалеку охотники: - Следуйте за мной.
Дождавшись пока юноша покинет корчму, наемники неторопливо собрались и по-очереди вышли следом. Выходя последним, Мычка на прощание обернулся, успев перехватить несколько пристальных взглядов. Сделав вид, что не заметил повышенного внимания, он затворил дверь.
Проводник провел их почти через все село. Остановившись напротив добротного дома из толстых бревен, такого же круглого, как и остальные, только раза в полтора больше, юноша постучал в дверь, отступил на пару шагов, терпеливо ожидая.
Дверь распахнулась без скрипа. На пороге возникла стройная девушка, русые волосы тяжелыми косами ниспадают на плечи, покрасневшие глаза чуть припухли, на щеках блестят, быстро высыхая на холодном ветру, мокрые дорожки, на опечаленном лице отразилось удивление, окинув гостей долгим взглядом, девушка произнесла:
– Вы - те, что нашли моего мужа, вернее... то, что от него осталось. Не думала, что Зяблик решится привести вас.
Мычка наклонил голову, учтиво произнес:
– Мы услышали крик в ночи, и что есть сил поспешили на помощь, но... пришли слишком поздно.
– Глядя, как лицо вдовы исказилось болью, а в глазах начала скапливаться влага, он поспешно добавил: - Мы подняли его тело наверх, сделав недоступным для лесных хищников.
Вершинница кивнула, с трудом сдерживая слезы произнесла:
– Я благодарна вам. Заходите в дом, я угощу вас чем смогу.
Взглянув на клонящееся к закату солнце, Мычка поспешно произнес:
– Мы благодарны тебе, но очень спешим, и не имеем даже свободного мгновения,
– Тогда чего вы хотите?
– удивилась девушка.
Вместо Мычки ответил проводник:
– Им нужна теплая одежда и кое-какое оружие. Я знаю, у вас с Беркутом большие запасы, и...
– он потупился, произнес через силу, - я прошу тебя дать им все, что понадобиться, в счет моего долга.
Не отвечая, девушка соступила на землю, пошла вокруг дома к заснеженным коробам пристроек. Зяблик неуверенно двинулся за ней, позвав жестом спутников. Сняв замок, вершинница рывком распахнула дверь, повернувшись к гостям, произнесла мертвым голосом:
– Выбирайте, что больше понравиться. Без Беркута это все уже не имеет значения.
Первым в пристройку деловито зашел Шестерня, внутри тут же зашуршало. Остальные вошли за ним, стараясь не встречаться взглядами с потухшими глазами вдовы. Зяблик остался снаружи, переминаясь с ноги на ногу, он терпеливо ждал. Когда наемники вышли, кутаясь в теплые тулупы и полушубки, вершинница печально кивнула, сказала с глубокой грустью:
– Что ж, удачного вам пути. Надеюсь, этот скромный дар поможет вам пережить тяготы путешествия.
Она отвернулась, чтобы закрыть замок, но руки не слушались, дрожащие пальцы то и дело промахивались ключом мимо скважины, пока, наконец, глухо не щелкнуло. Повернувшись вновь, девушка с удивлением воззрилась на пещерника, подступившего к ней вплотную. Глядя вершиннице в глаза Шестерня произнес:
– У нас говорят - горе проходит, жизнь продолжается. Будет трудно, но ты справишься - Он взял безвольную кисть девушки, вложил в ладонь крупный кроваво-красный камень: - Возьми, это застывшая кровь гор, она поможет пережить несчастье.