Возвращение
Шрифт:
Ллер Эналле с замиранием сердца вслушивался в тихий голос Гончей. Так искренне и так горячо, кажется, она еще никогда не говорила. Никого ни о чем не просила. А его сейчас почти умоляла.
И он не мог этого не услышать.
Владыка Л'аэртэ несколько мгновение смотрел на взволнованное лицо Гончей, а потом со стыдом опустил голову: она права. Боги, как же она права! Но почему же она просит перед ним за ЕГО народ, когда это ему надо было сделать первый шаг? Стоящие перед ним эльфы - всего лишь обманутые дети. Немного наивные, погрязшие в страхах и непонимании братья, чьей неосведомленностью умело воспользовались. Им сказали: "Вот ваш враг!", и они поверили. Просто потому, что поверить в чью-то вину всегда легче, чем
Глупо. Глупо и недостойно правителя.
Тирриниэль тяжело вздохнул.
– Ты права, малыш: когда-то и я был таким. Оказывается, иногда бывает очень полезно посмотреть на себя со стороны. Спасибо.
– Пожалуйста, - слабо улыбнулась Белка, позволив ему ласково взъерошить себе макушку. А потом протянула открытую ладонь, на которой тускло поблескивало изящное колечко.
Ллер Эналле заметно напрягся, когда высокий лорд задумчиво кивнул и забрал его родовой перстень. Тиль немного помолчал, искоса наблюдая за тем, как устало поднимаются с земли потрепанные эльфы. Невесело усмехнулся, вполне понимая светящуюся в их глазах неприязнь. Потом взглядом поинтересовался, не возражают ли они против еще одного откровения, и слегка удивился, когда глава Старшего Дома вдруг изучающе посмотрел в ответ и... неожиданно кивнул.
Забавно. Неужели он согласен рискнуть? Или просто решил не упускать редкую возможность покопаться в мыслях своего Владыки?
Инару задумчиво свел брови к переносице, но останавливать сородича не стал. В конце концов, что они теряют? Повелитель и так мог убить их в любую минуту. Сделать это каким угодно способом, когда угодно, вплоть до того, что мог мучить их так долго, как ему заблагорассудится. Так что, если Владыка решил отсрочить казнь, то кто ему возразит? А если за его предложением действительно кроется нечто иное, то, может, имеет смысл хотя бы узнать, в чем дело? Все же Белка, наверное, не зря его оберегает? Не зря отстаивала его жизнь на Границе? И не зря рисковала собой? Был бы он по-настоящему мерзавцем, разве стала бы она его защищать?
В глазах эльфов впервые отразилось сомнение.
– Эналле, ты позволишь?
– на удивление вежливо поинтересовался Тиль у своего несостоявшегося убийцы.
Глава Старшего Дома изумленно моргнул.
– Д-да. Я попробую.
– Отлично. В таком случае, постарайтесь не сопротивляться: мне бы не хотелось привлекать сюда других гостей, помимо кошек Белки. Впрочем, полагаю, вы и уже знакомых хмер не очень-то захотите снова увидеть.
Лакр, пристально наблюдающий за выражениями лиц Перворожденных, вдруг тихонько хихикнул: ну и дела! Когда еще доведется увидеть, чтобы грозный повелитель эльфов уговаривал своих подданных ему довериться! Поразительное зрелище! Прямо незабываемое!
Стрегон мысленно присвистнул: а молодец Белка! Если Тиль докажет, что чист (а при мысленной речи солгать или схитрить не удастся даже ему!), то из этих ушастых можно будет потом веревки вить! Причем, сама Белка уверена, что Владыка невиновен, а не доверять ей нет никаких причин. В то же время остроухие бунтовщики просто не смогут устоять от такого соблазна. Еще бы! Единственные, кому правитель готов открыться! Чувства, мысли, память... да это же неслыханная степень доверия! Абсолютное признание! Прощение, если хотите! И ушастые не могут этого не понимать! Вон, как засомневались! Забегали глазами, задергались, как тараканы на сковородке...
Терг, тоже поняв нехитрую идею Гончей, тихо присвистнул.
– Я согласен, - хрипло прошептал ллер Эналле, убедившись, что повелитель не шутит.
– Мы все согласны. Мы не будем противиться.
– Хорошо, - спокойно повторил Тиль.
– Это не займет много времени, но мне бы хотелось, чтобы вы все-таки сели: не уверен, что получится избавить вас от неприятных воспоминаний, а ловить каждого при падении с этого холма мне бы не хотелось.
Эльфы быстро переглянулись и послушно опустились обратно на траву. Правда, их немного коробило, что высокий лорд по-прежнему стоит, но потом Инару сообразил, что для тех, кто не так давно желал его убить, глупо беспокоиться о подобных мелочах. После чего неуловимо порозовел, а затем перехватил насмешливый взгляд Владыки и окончательно сконфузился: кажется, для него чужая душа была открытой книгой?
Тирриниэль глубоко вздохнул и осторожно сжал чужой перстень, стремительно наполняя его своей силой. Крупный изумруд в золотой окантовке снова мягко засветился, затем коротко вспыхнул и...
Ллер Эналле во второй раз за день провалился в небытие.
Странно, но теперь это не потребовало от него никаких усилий, будто чья-то сильная воля уверенно поддерживала временно наложенные узы и позволяла спокойно читать, не обращая внимания на холод чужого разума. Словно дружеская ладонь подхватила его под спину, помогая опереться и тихо убеждая: все хорошо, все правильно, здесь вам бояться нечего...
Поняв, что угрозы нет, эльф успокоено потянулся навстречу.
...Ярость, высокомерие, горделивое презрение... все это было в его новом прошлом. Он четко знал, что по праву занимает свое место, и уверенно держал в руках бразды правления. По праву сильнейшего повелевал своими сородичами и жестко карал за неповиновения. Железной рукой выпалывал несогласных и холодно зачитывал приговоры, после чего сам же их и исполнял - всего лишь одним движением пальцев, из которых по первому требованию вырывался целый ураган зеленого Огня.
Он равнодушно кивал, когда докладывали о смертных, нарушивших границы его владений, и бестрепетно карал преступников, когда не находил в их испуганном лепетании достойного оправдания. Презрительно молчал, когда слышал мольбы о снисхождении. Брезгливо морщился, когда мольбы становились истошным воем. Бесстрастно следил затем, как исчезает пепел с травы, и спокойно возвращался к неоконченному разговору.
Когда-то он думал, что знает все о своем истинном долге перед Народом. Когда-то ради этого он пожертвовал двумя молодыми жизни - взамен двух новых Л'аэртэ, долженствующих укрепить и возродить его древний Ясень. К несчастью, супруги Темного Лорда не пережили родов, однако их смерти послужили на благо всего Леса, подарив ему целых двух могущественных магов. Один, на которого возлагалось столько надежд, долгое время казался достойным продолжателем дела отца - уверенным в себе, полным сил и амбиций. Второй, с малых лет приученный к мысли о Лабиринте, неожиданно предал свой Лес, приняв Отречение ради горстки жалких смертных, так не вовремя испустивших дух во имя выживание его расы.
От Торриэля вскоре пришлось избавиться, как от подгнившей ветви на еще здоровом стволе, чтобы проклятая зараза не передалась дальше. Хоть его упрямство и вызвало вспышку бурной ярости, подобную извержению огромного вулкана, но Закон требовал максимально наказания - Изгнания. Несмотря даже на долг, ради которого был взращен и выучен строптивый сопляк.
Впрочем, Тирриниэль и тогда довольно быстро успокоился, будучи полностью уверенным в том, что, когда придет время, легко отыщет дерзкого мальчишку, рискнувшего выставить ему ультиматум. Твердо знал, что молодой наглец с неокрепшим Даром когда-нибудь не выдержит изоляции и наделает ошибок, а после этого его останется только выловить и за шиворот приволочь обратно.