Возвращение
Шрифт:
Таррэн выругался снова.
Демоны… демоны… проклятая тьма и вся ее демонская армия! Он должен был стоять и смотреть, как какой-то чешуйчатый урод пытается убить его жену! Вместо того чтобы закрыть ее собой! Принять удар на себя! Скрестить с ним клинки, как положено мужчине и мужу! А вместо этого… у-у-у… тварь какая! И ведь он даже не в настоящем теле, а значит, относительно слаб и неповоротлив!
Да, Бел пока еще тянет время. Да, она пока успевает избегать его клинка. Да, она умница, но даже ей не по силам удерживать его так долго! А отец все медлит… и ясень отчего-то молчит… и перевертыши, сволочи мохнатые, не спешат
— Х-ха-а! — вдруг выдохнула Гончая, в неимоверно быстром прыжке взлетев по отвесной стене. Не в первый и, видимо, не в последний раз.
Вот она впивается пальцами в толстые ясеневые ветки.
Вот приникает к ним всем телом, будто прося о помощи.
Вот прямо ей в спину летит сгусток ревущего «Огня».
Вот она оборачивается, запоздало увидев опасность. Пытается уклониться и даже роняет свои чудесные клинки, чтобы взять максимально возможную скорость. Но на этот раз почему-то не успевает (устала?) и, опоздав на какую-то долю секунды, исчезает в бешено крутящейся воронке…
Таррэн до боли сжал зубы, а ллер Адоррас обреченно прикрыл глаза. Дракон торжествующе улыбнулся и удовлетворенно кивнул.
— Ну наконец-то попалась мартышка.
А мгновение спустя прямо из кипящего воздуха на него рухнуло что-то некрупное, но увесистое и яростно урчащее. С дико горящими зелеными глазами, оскаленным в мстительной усмешке ртом и крепко зажатым в кулаке матово-черным клинком, по короткому лезвию которого то и дело пробегали загадочные изумрудные искры.
Дракон отшатнулся, запоздало признав в заживо горящем существе прыткого противника. Изумленно вскинул брови, не понимая, почему это объятое пламенем создание все еще пытается сопротивляться. С досадой признал, что недооценил врага, и попытался отмахнуться, но Белка извернулась прямо в полете и ударила его ногами с такой мощью, что он все-таки не устоял. Невесомой пушинкой отлетел на несколько шагов, тяжело ударившись о каменный пол и потеряв по дороге свой страшный шлем, и ненадолго выпал из реальности. А когда пришел в себя и открыл глаза, то первое, что увидел, — нацеленный в горло кинжал из матово-черной стали, на лезвии которого вспыхнули древние эльфийские руны.
ГЛАВА 14
«Не убивай!» — хотел крикнуть Адоррас, но горло перехватило болезненным спазмом. Никогда прежде он не думал, что увидит поверженного Создателя. Никогда не предполагал, что это вообще возможно. Однако дракон был. Здесь. Сейчас. И дракон пал, проиграв поединок обычному человеку.
— Не надо, Бел, — сглотнула Эланна, расширенными глазами уставившись на дракона.
— Нет, — так же тихо попросил Таррэн, а Элиар некстати подумал, что, кажется, Алиару ждет еще одна война. Только теперь это будет не просто война, а война на выживание, потому что драконы не простят гибели своего.
Однако Гончая не торопилась добивать противника. В последний момент почему-то придержала занесенную руку. Нахмурилась, вздрогнула и, наконец-то рассмотрев настоящее лицо врага, с приглушенным возгласом отшатнулась.
Бывшему владыке Эоллара это лицо было очень знакомо — еще с тех давних пор, когда оставившие Скальные берега Создатели в последний раз появлялись на Эолларе. Невероятно правильное, гармоничное, поистине совершенное, это лицо было словно создано для того, чтобы покорять и удивлять. Тонкие черты. Узкие черные брови. Безупречно гладкий лоб, наполовину скрытый упавшей сверху смоляной прядью. А под ней неистово горят изумрудные радужки с крупным вертикальным зрачком. Глаза чистокровного дракона. Глаза Создателя, в которых сейчас светилась искренняя оторопь.
Ллер Адоррас действительно видел его когда-то. Но сегодня, в этот самый миг, немолодой эльф осознал, что все легенды об ушедших — правда. Они действительно получили когда-то в дар кровь и силу драконов. Действительно пытались стать им ровней. И это так ясно читалось на лицах чужаков, так отчетливо просматривалось в их аурах, что изумленный эльф, впервые сравнив между собой дракона и Таррэна, только сейчас ошеломленно подумал: «Бездна! Они похожи, как братья!»
В этот же самый момент Белка побледнела и отпрянула от поверженного дракона. Ее горящие азартом глаза помертвели, она внезапно посерела, сгорбилась. Беззвучно то ли всхлипнула, то ли вздохнула.
— Нет, — шевельнулись бескровные губы. — Ты мертв! Я тебя убил!
Дракон удивленно моргнул, чуть повернувшись к свету, и вот тогда пришел черед Таррэна вздрагивать.
— Мы убили тебя! — прошептала Гончая, пятясь от Создателя, как от призрака. — Ты мертв… шесть веков уже мертв!
— Святые небеса! — Таррэн внезапно побледнел так же страшно, как Белка.
Элиар недоуменно покосился на брата, но удивиться не успел: его сомнения разрешил неверящий, какой-то потусторонний шепот, в котором лишь с огромным трудом можно было признать изломанный голос Тирриниэля:
— Бог мой… Талларен!
Адоррас оторопело уставился на темного владыку и поразился тому, как мучительно искривилось его лицо, одновременно наполнившись болью и отчаянием. Что за Талларен? Почему чужаки вздрогнули, услышав это имя? Почему у Бел такой вид, словно сейчас в обморок упадет или, чего доброго, умрет от разрыва сердца? Что в нем такого, в этом драконе, кроме того, что он совершенен? И почему благоразумный, терпеливый, рассудительный Таррэн вдруг бросил к демонам свою половину щита, без промедления принявшись рвать нити сковавшего его заклятия?
Дракон, воспользовавшись всеобщим замешательством, одним гибким движением поднялся на ноги и, отшвырнув выроненный Белкой нож, огляделся по сторонам.
Он предупреждающе оскалился, но быстро убедился, что никто не рискнул подловить его на ошибке. Алиарцы вообще слова поперек не сказали бы. Тот чужак, который сумел усилить дворец, был занят и ни шагу не сделал бы от трона, потому что тут же потеряет связь со своим… деревом? Светлый тоже оказался не у дел. А второй темный еще не скоро освободится из-под собственного щита. Но с ними можно разобраться и позже. Главное, эту троицу связать, а уж потом все остальное. Именно они — самые опасные. Хотя далеко не так опасны, как могли бы быть спустя всего одно или два поколения.
Дракон удовлетворенно кивнул и, не желая рисковать понапрасну, призвал «Огонь». Но на этот раз не стал брать его в руки, а просто глубоко вдохнул и выпустил на свободу. Иными словами, выдохнул из себя целую струю жидкого пламени. Как самый настоящий дракон, которым был по праву рождения. Как смертоносная огненная саламандра. Как обычный огнедышащий ящер, которому надоело играться с верткой, оказавшейся неожиданно кусачей добычей.
— Беги! — прорезался у Элиара голос.
— Бел, в сторону! — гаркнул Таррэн, отчаянно выдираясь из магических пут.