Возвращение
Шрифт:
– Но твои записи на полноценный сценарий не тянут.
– А я, по-твоему, чем начал заниматься? – сказал я. – Описание сцен, рекомендуемые места съемок, актерский состав и съемочная группа, композитор и многое другое. Все распишу подробно, так что Лиозновой особо и думать не придется. Лишь бы она сама не взбрыкнула. Я ведь, по сути, выполняю часть ее работы, навязывая свои решения. Одна надежда, что не устоит перед соблазном. Ну кому из наших режиссеров на съемки дают «зеленый свет»? И импортную цветную пленку для них выбьем. А если сценарий такого фильма будет наш, нам потом
Семенов позвонил на следующий день.
– Я закончил, – сказал он после приветствия. – Когда вы сможете приехать?
Я посмотрел на часы, было без четверти шесть вечера.
– Скоро приеду, – ответил я. – Через полчаса или чуть больше.
К моему приезду в гостиной перед телевизором сидели дочери Юлиана, поэтому он отвел меня в одну из меньших комнат.
– Сценарий замечательный! – сказал он, глядя мне в глаза. – И фильм тоже должен быть интересный, особенно если будут сильные актеры и хороший режиссер. Посмотрите эту тетрадь.
Я быстро просмотрел обычную ученическую тетрадь, на пяти листах которой были написаны черновые наброски того, что я ему принес в готовом виде. Было много расхождений, но, несомненно, это была работа над «Мгновеньями». Слава богу, что ни одной фамилии в черновиках не было, только фамилия Исаев, которую я благополучно заменил.
– Это ваш черновик? – спросил я. – Здорово! Если у меня столько совпадений с вашим текстом, значит, вещь действительно стоящая! Но мне неудобно, я вроде перехватил вашу тему. Может быть, я отдам сценарий режиссеру от нас обоих?
– Об этом не может быть и речи! – решительно сказал он. – Это только черновые наброски, а у вас готовая работа. Вы еще будете что-нибудь об этом писать? Спрашиваю, потому что сам хотел продолжить тему, особенно если не будет проблем с архивами.
– Ради бога! – ответил я. – Меня не сильно влечет такая литература. Точнее, сам читать люблю, но вот писать... Слишком много приходится возиться с документами, а времени вечно не хватает. Да и ближе мне фантастика. А образ разведчика получился симпатичный, жаль, если не будет продолжения. Если продолжите вы, буду очень рад.
– Одного, слава богу, проскочил! – отчитался я жене после поездки. – Представляешь, он начал набрасывать сюжет, но все отложил, когда его не допустили к архивам. Как-то я не подумал раньше о его связях с Андроповым. Можно было вмешаться год назад и больше ничего не делать, все пошло бы своим ходом.
– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Ну прочитала я сценарий. В общем, интересно, но заламывать руки и всех тормошить...
– Посмотрим, что ты скажешь, когда снимут фильм. Теперь у Лиозновой будет цветная пленка и намного больше денег, поэтому фильм должен стать еще лучше. Знаешь, какой трещоткой они его снимали в моей реальности? И закончат его не в семьдесят третьем, а раньше.
– Когда с ней встретишься?
– Завтра отпрошусь с занятий у Сергея Аполлинариевича и съезжу на «Мосфильм».
Как только Герасимов
– Жаль, что ты не показал свой сценарий нам, – сказал он мне. – Наверняка нашлось бы что подсказать. Ну, ладно, ни пуха тебе ни пера!
Как положено, я его послал, вызвал машину и через полчаса сидел в кабинете генерального директора «Мосфильма» Владимира Николаевича Сурина.
– Первый раз вижу, чтобы из Госкино был такой заказ по работе начинающего сценариста, – сказал Сурин, прочитав письмо за подписью председателя комитета Романова. – Мы найдем вам режиссера.
– Извините, Владимир Николаевич, – решительно сказал я. – Я хочу снимать фильм только с Лиозновой.
– А почему именно у Татьяны Михайловны? – с любопытством спросил Сурин. – Она сейчас свободна, и у меня нет возражений, просто интересно, чем вызван выбор.
– Она прекрасный режиссер, замечательная женщина и выпускница моего учителя. Этого достаточно?
– Дело ваше, – сказал он, поднимаясь из-за своего огромного стола. – Пойдемте, я вас провожу, чтобы не заблудились.
Лиозновой было уже сорок четыре года, и ее фотографий в этом возрасте я не видел, поэтому даже не сразу узнал, кто из трех женщин она. Директор представил меня, попрощался и вышел.
– Извините, – обратился я к присутствующим в комнате женщинам. – Мне нужно поговорить наедине с Татьяной Михайловной.
– Пойдемте ко мне, – поднялась одна из них, с крупными чертами лица и курчавившимися волосами. – Это рядом, и никто не будет мешать.
– Рассказывайте, что у вас ко мне за дело, – сказала она, когда мы зашли в небольшую комнату, обставленную письменным столом, книжным шкафом и несколькими стульями.
– Прочтите, пожалуйста, письмо, – сказал я ей, передавая конверт.
– Заказ, – задумчиво сказала она, как-то странно посмотрев на меня. – И вы выбрали меня? Расскажите о теме.
– В фильме будет двенадцать полнометражных серий, – начал объяснять я. – В конце войны в самом сердце рейха работает наш разведчик. Для съемки вам выделят любые разумные средства, современные кинокамеры и в необходимом количестве цветную импортную пленку. Но есть и условие. Сценарий менять нельзя, как и состав актеров. То же касается композитора. Есть рекомендации по съемочной группе и дополнения к основному сценарию. Здесь возможны изменения, хотя я был бы рад, если бы их не было.
– Шаг вправо, шаг влево... – насмешливо сказала она. – А если я откажусь работать на таких условиях? Вы же вяжете меня по рукам и ногам!
– Давайте договоримся так! – сказал я, раскрывая папку. – Я вам оставляю все материалы. Вот это основной сценарий, с него и нужно начинать. Это дополнения по съемкам, а здесь все организационные вопросы. Понравится – возьметесь, нет – я найду кого-нибудь другого. Вот, кстати, рецензия Юлиана Семенова. Да, совсем забыл сказать, что КГБ дает консультантов и окажет всю возможную помощь. Вот это мой телефон. Звоните, когда примете решение, или когда в чем-нибудь будет нужда.