Возвращение
Шрифт:
Ощущение глухой тревоги не отпускало, казалось, что надвигается что-то грандиозное в своей бессмысленной жестокости. Как и всё, с чем он сталкивался на Аваре. Нойд распорядился обеспечить беспрецедентные меры безопасности, а Исан нигде не появлялся без стражников. Через пару дней он решил, что Лэнси тоже не стоит ездить на службу, и тот остался в номере, непонимающе хмурясь. Исан не хотел беспокоить его своими подозрениями, просто обнял, поцеловал в лоб и сказал: «Так надо».
Празднование планировалось крайне скромным: пока радоваться особо было нечему, к тому же огромные средства требовались для ликвидации экономических последствий революции. Исан наложил вето на решение о сносе старых храмов и строительство на их месте новых зданий – пирамидальная форма никак не мешала ими пользоваться. Нойд пытался увещевать, заявив, что символизм всегда имел огромное значение для аварской культуры, но о состоянии бюджета созданного на руинах государства был осведомлён не хуже.
Рей с Джейсом в сопровождении огромного кортежа прибыли на несколько дней раньше годовщины, и Исан вздохнул свободнее – отец снимет мешающие нормальной жизни галлюцинации. Правда, увидев их новый вариант, Рей долго сосредоточенно молчал, а потом, когда они остались наедине, начал разговор.
– Как думаешь, что это? – спросил он, когда Исан вновь нарисовал в сознании картины, чтобы Рею не нужно было блуждать по закоулкам памяти.
– На корабле ты такого не видел? – безразлично пожал плечами Исан.
– Вообще нет, – Рей сел в кресло возле окна и повернулся к кроваво-красному аварскому закату, плавно перетекающему в насыщенную синеву неба. – Ни к чему хорошему это не приведёт.
– Думаешь, они всё-таки вернутся? – Исан подошёл к нему; сейчас мозг был свободен от галлюцинаций и воспринимал только то, что видели глаза: вспыхнули огни традиционной для этого времени суток Гармонии.
– Я не знаю, – Рей редко казался неуверенным, но сейчас не старался скрывать своё замешательство.
Пауза длилась несколько минут: оба наблюдали фантастический танец колоссов, исполненный ритма огней, создающий иллюзию движения зданий, которые то приближались, то отдалялись, изменяясь в размерах. В комнате было тихо – с такого расстояния пробиться через бронированный стеклопласт музыка не могла.
– Исан, – вдруг произнёс Рей, – ты можешь вернуться на Керию с Ноэмом. – Он, округлив глаза от удивления, повернулся к отцу.
– Всё нормально, Рей, – сказал Исан, хотя своему тону не верил.
– Ты должен знать, что я не считаю это слабостью, – в голосе Рея звучали совершенно чуждые ему нотки. – Я вижу, что здесь ты сходишь с ума. – Исан не ответил, отвернувшись к окну: финальные аккорды Гармонии были самыми яркими и наполненными жизнью. Рей, подождав немного, продолжил: – Мы с Джейсом останемся. Так будет даже лучше.
– Вернёмся к этому вопросу после празднования. Ладно?
Конечно, предложение Рея ошарашило, но Исан не мог его принять. И дело было не в чести или упрямстве, просто нужно было довести дело до логического конца, чувствовал, что справится. Хотя если даже отец сказал, что Исан теряет рассудок… Может, и правда стоит отправиться на Керию и заняться своим психическим здоровьем? С физическим после операции всё было более или менее понятно.
На следующий день аварская столица баловала погодой: яркое небо с редкими и пушистыми, как нежный десерт, облаками накрывало город светом, делая его серокаменные здания приятными глазу и без иллюминации; синева отражалась на поверхностях многочисленных зеркальных стен и глянцевой глади каналов. За почти полтора стандартных года жизни здесь Исан отлично изучил центр: каждый дом, каждую улочку, каждый мостик и каждый канал. А стражники знали его ещё лучше – в обязанности входило обеспечение дополнительной безопасности представителей Империи.
Сейчас, когда видения отступили, можно было просто наслаждаться пейзажем, хотя Исан уже давно не мог воспринимать аварскую архитектуру в отрыве от её народа. Зафиксировать баланс они могли только в камне, металле и стеклопласте – сами же бросались из крайности в крайность, с лёгкостью уничтожая созданное соотечественниками.
Прогулка была необязательной частью программы, но Джейс во время каждого визита вытаскивал их в центр, по обыкновению, увлекая Лэнси беседой. А вот Рей с Исаном молча шли позади, каждый обуреваемый собственными мыслями. Исан нехотя ловил на себе взгляды – полные напряжения стражников и осторожной неприязни местных.
– Как думаешь, они долго будут нас ненавидеть? – спросил Исан, остановившись в самом начале моста через узкий канал, и посмотрел вдаль, где виднелась полусфера здания правительства.
– Поколения три как минимум, – мрачно ответил Рей. – На наш век хватит, увидим. Возблагодарим мудрых рэнделов, даровавших нам долгую жизнь, – вяло усмехнулся он.
– Не такие уж рэнделы и мудрые, – улыбнулся Исан. – Не смогли создать ни одной совершенной расы.
– А кто сказал, что они мудрые? – поднял бровь Рей. – Одна война с ними чего только стоила. И о том, что стало с их собратьями, оставшимися в своих телах, мы до сих пор молчим.
– Ну, вообще считается… – начал было Исан, но боковым зрением заметил спешащую к ним Ивраш и осёкся. Тут же показал взглядом стражникам, что всё в порядке.
– Господин Оберн, господин Ш’ии! – подходя к ним, она лучезарно улыбалась. – Большая честь встретиться с вами в преддверии годовщины такого знаменательного события, как выборы нового правительства. Я уже предложила господину Нойду объявить этот день государственным праздником. – Как и многие аварки, она не стеснялась телесного контакта и попыталась взять Рея под руку.
– Госпожа Ивраш, ничего знаменательного в разрушении привычного общественного строя нет, – отрезал Рей, немного отстранившись.
– Но Империя сделала жизнь на Аваре спокойнее, – продолжала улыбаться как ни в чём не бывало Ивраш и вновь сделала к нему шаг.
– Просто потому, что аварские граждане не смогли самостоятельно с этим справиться, – парировал Рей, в отличие от Исана, он никогда не стремился соблюдать формальности и говорил прямо.
– Но Империи помогли сами создатели. – Светившиеся притворной радостью глаза Ивраш казались неживыми, а после слова «создатели» разум Исана прошило вспышкой озарения, увидел, как из её носа поползла мерзкая серая нить.