Возвращение
Шрифт:
– Госпожа Марут, – ледяным тоном поприветствовал её Рей.
– Обращайтесь ко мне «мек Марут», акари, – она смотрела на Рея с нескрываемой ненавистью.
– Не могу вас этим порадовать, – Рей выплёвывал каждое слово с презрением.
– Вы получили то, что заслужили, акари. – Губы Марут едва заметно улыбнулись.
– Вы тоже получите, Марут. – Рей наклонил голову, но даже это безобидное движение казалось угрожающим.
– Мой народ вам этого никогда не простит. – Марут резко встала и поправила робу.
– Простит. – В зрачках Рея зияла ужасающая бездна. – И будет благодарен.
Марут сопровождал конвой из дюжины стражников и военных, она, не теряя достоинства и осанки, села в аэрокар, который полетел на военную базу. Дождавшись его приземления, Джейсон повернул голову и заметил, что у линии горизонта забрезжил восход. Ещё одни аварские сутки прошли со дня смерти Исана.
У них было часа четыре на отдых – вернулись в номер, и Рей потянул Джейсона в душ, где они занялись сексом. Вышло смазанно: Рей был в пассивной роли, уткнулся лбом Джейсону в грудь и, казалось, ничего не чувствовал. А может, горе и правда не позволяло ему забыться и расслабиться хоть на минуту. Джейсон поспал пару часов, а потом они вместе отправились на военную базу – расследование близилось к завершению.
Несколько дней потребовалось, чтобы арестовать террористов – а иным словом тех, кто продолжал разжигать вражду, не называли – на удалённых колониях. Вышло не без потерь, поскольку наёмники к-рутского происхождения, которым поручили задержание, особой щепетильностью не отличались. Хотя смерть мелких сошек ничего не меняла – террор поддерживала правящая верхушка Авара, объединившая сторонников как Инно, так и Марут.
Судебный процесс против задержанных инициировали в кратчайшие сроки, но с соблюдением всех протоколов Союза. Каждое заседание транслировалось в прямом эфире на ведущих аварских новостных каналах – всем задержанным было предъявлено обвинение в терроризме, а Инно и Марут ещё вменили создание экстремистского сообщества. Также обнародовали списки организации, костяк которой был создан ещё по приказу Инно в целях свержения власти Совета, а потом к её управлению подключилась и Марут, но уже под знаменем возрождения каст. Цепочки экстремистов охватывали весь Авар, каналы терроризма и других видов деятельности сообщества тоже отследили – уже с помощью Нойда. Хотя основную доказательную базу обвинения изначально построили на сведениях, полученных глубоким ментальным сканированием.
На приверженцев каст работали телепаты, принимавшие для постановки блоков синтетик – поэтому допросы и не давали никаких существенных результатов для полноценного расследования, пока не подключились катехинзависимые псионики. И по этой же причине Рей не распознал угрозу от Ивраш: её истинные мысли и намерения были надёжно прикрыты.
Суммы, затраченные на непрекращающееся расшатывание аварского общества, ужасали не только Нойда, но и всё население Авара: если восстановление экономики финансировалось бы в таких объёмах, то уже через пару стандартных лет можно было достичь значительных результатов.
Рей не скрывал целей, которые преследует, организовав открытый суд: во-первых, показать жестокость сторонников ортодоксальных взглядов и бессмысленность борьбы за касты, а во-вторых, раз и навсегда объяснить аварцам, что наказанием за смерть может быть только смерть.
Империя участвовала в этом срежиссированном по нотам показательном представлении опосредованно – Нойд прекрасно справлялся с возложенной на него ролью, хотя многие понимали, что именно спровоцировало столь масштабное расследование. Смерть члена императорской семьи и биологического отца наследника керийского престола была значимой – как и роль Исана в спасении Эрренс, ведь именно он рискнул и встал на защиту мирного населения и привлёк к этому силы Союза. И, скорее всего, погиб бы вместе со всеми, не появись в последний момент корабль рэнделов, который и решил итог схватки. Во всяком случае, три миллиарда жителей колонии, а также многие спасённые им военные помнили о весомых поступках Исана для сохранения их жизней.
Перед оглашением приговора обвиняемым дали последнее слово. Многие из рядовых аварцев, замешанных в пособничестве экстремистскому сообществу, выбравшему основным инструментом убеждения терроризм, высказывали кажущееся искренним раскаяние, но это не касалось лидеров: Марут, метнув испепеляющий взгляд в сторону Рея, промолчала, а Инно громко и жутко расхохоталась, являя всем безумное лицо той, что в своём стремлении к власти затеяла революцию, повлёкшую за собой миллионы смертей ни в чём не повинных сограждан. У Джейсона по спине пробежали мурашки, даже Рей, брезгливо вздёрнув верхнюю губу, отвёл глаза. Самое страшное и одновременно правильное заключалось в том, что сейчас Инно видели не только присутствующие в огромном многоярусном зале суда, но и значительная часть аварского населения, что подтверждалось высокими рейтингами трансляций.
Судьи зачитывали приговор больше двух часов – к смертной казни были приговорены двести тридцать два участника террористической организации. Мало кто этому удивился, хотя многие осуждённые начали роптать – не ожидали, что их соучастие будет так серьёзно караться. Но тут даже выдержанный Нойд оказался непреклонен: аварцы должны запомнить, чем закончится любая попытка нарушить с таким трудом достигнутое равновесие в государстве. Даже если ты промолчал, покрывая преступников. Бездействие – такое же преступление.
Казнь назначили на этот же вечер, и за её организацию отвечал Рей – Джейсона от воспоминаний о расправе над членами Дома Хираам до сих пор немного потряхивало, поэтому он не сомневался, что и в этот раз муж не остановится на примитивном варианте, как аварцы во время казни миротворцев на Нанхи.
В назначенный судом час всех приговорённых собрали на смотровой площадке в центре столицы, где стояли скамьи для наблюдения за Гармонией. Джейсон был здесь в свой первый визит на Авар, очень символично. Палачами вновь назначили наёмников с Нирайди – впутывать в это дело аварцев, стражников или имперских военных Рей не хотел. Для него с Джейсоном и избежавших репрессий членов правительства устроили места, с которых можно было наблюдать за церемонией. Впрочем, и население не осталось без зрелища – голопроекторы и новостные каналы непрерывно транслировали происходящее, а на центральной площади столпились аварцы, желающие поглазеть на казнь вживую, не пускали их только внутрь оцепленного военными круга.
Перед исполнением приговора Нойд тоже взял слово – Джейсону казалось, за неделю он растерял остатки сомнений в правильности происходящего. Неизвестно, то ли яростно уверенный Рей так повлиял, то ли осознание, что забота о будущем аварского народа теперь по-настоящему легла на его плечи.
– Жители Авара, – начал Нойд твёрдым голосом, – как и полтора года назад, я заявляю об абсолютном равенстве каждого гражданина перед лицом нашего государства. Никто не запрещает вам верить во что угодно, считать себя кем угодно до тех пор, пока это не касается благополучия и жизни других и не угрожает общественной безопасности. – Цветная подсветка была традиционной для Гармонии, что делало изуродованное лицо ещё более неказистым. – Сегодня те, кто жертвовал чужими жизнями в угоду своим убеждениям, узнают, каково это самим встретить смерть, а не обрекать на неё других.
Палачи убрали ограждения с лестницы к парапету – теперь каждый террорист мог самостоятельно завершить свою жизнь, спрыгнув с огромной высоты. По толпе на площади прокатился испуганный шёпот, но его заглушила музыка Гармонии: мелодию и темп немного изменили, она стала жёстче, напористее, но по-прежнему оставалась узнаваемой. Иллюминация на зданиях заиграла ей в такт – но огни переключались быстро, раздражающе мигали стробоскопами. Кроме красного и фиолетового, цветов больше не было – в знак крови, аварской и керийской. В смерти тоже должна быть гармония.