Возвышенное
Шрифт:
– Я живу здесь почти три недели.
– Пойдем со мной, хотя бы сегодня, – он чувствует ее замешательство и готов надавить. – Пока мы не найдем тебе пару покрывал и не сделаем это место менее…
– Деревенским? – предлагает она.
– Я хотел сказать ужасным. Но можем и остановится на деревенском.
Она шла за ним, не смотря на свою легкость, не успевая за его шагом. Все сказанное как-то повисло между ними, и они шли в тишине, пока в лунном свете над верхушками деревьев не появилось очертание здания Св. Осанны. Мысль о комнате, уюте и
Комната Колина буквально кричала «здесь живет парень». Приглушенные тона, журналы о велосипедах и грязное белье. Маслянистые запчасти на столе, банка содовой, несколько наград. Под всем этим можно было увидеть архитектурный замысел: оконные рамы из темного дерева, отполированные в ручную. Встроенный в стену шкаф был забит газетами, запчастями и небольшой стопкой фотографий.
– Типичное мужское логово, – говорит она.
Колин садится на кровать, издав расслабленно-довольный рык, но Люси остается стоять. Ей хочется разглядеть его вещи. У нее было всего две школьные формы, пара ботинок и сарай. Она зачарована всеми его вещами.
– Коричневый матрас? И как это понимать? – улыбаясь, она проводит рукой по кровати.
– А мне нравится представлять, что я сплю в грязи, – шутит он. Она чувствует, что он наблюдает, как она изучает его одежду в шкафу. Закрыв лицо руками, он бормочет: – Джей и я… Мы не особые чистюли.
– Ну да, – она убирает пару носков, чтобы прочитать название лежащей на полке книги.
– Зато у меня простыни чистые, – он тут же откашливается, но она продолжает изучать его книги. Комнату густо наполняет неловкость. – Я не это имел в виду. Конечно, у меня чистые простыни, но для сна. О господи, забудь.
Люси тут же смеется:
– Я не сплю.
– Точно, точно, – немного помолчав, он спрашивает: – А ты не будешь скучать?
– Нет, мне приятно быть рядом с кем-то. И обещаю, что не нарисую тебе усы, пока ты спишь.
Колин широко улыбается:
– Но если соберешься, то рисуй, как у Фу Манчу. Если делать, то делать по-настоящему, – он встает и потягивается, и под задранной рубашкой виднеется часть живота. Сквозь нее проходит тепло, и ей становится интересно, он вообще понимает, как она реагирует на его тело. Подняв палец, он показывает, что идет чистить зубы.
Пока Колин за ней не наблюдал, она решила немного оглядеться. Конечно, она не полезла в его шкаф или под кровать, но поближе рассмотрела фотографии на столе и кубки на полках. Он выиграл несколько гонок. Занимался сноубордом и играл в хоккей. Ленточек и наград было столько, что она даже перестала читать, что написано на каждой.
На столе стояла фотография маленького мальчика и мужчины, похожего на Колина лет в тридцать: большой, с темными волосами и яркими глазами. Еще на столе валялись газеты, вырезки и пара купонов, как она поняла, для столовой. Под клавиатурой и разлитой содовой была фотография Колина с невысокой брюнеткой на школьных танцах. Его руки лежали на ее бедрах, она немного откинулась, и они не просто улыбались – они
В груди и горле застрял огромный ком. Из-за того, как его руки лежали на ее бедрах, казалось, что она его опора, а он ее. Люси не знала, будут ли когда-нибудь его прикосновения казаться нормальными, и станет ли она ему так же близка, как и девушка на фото.
Она чувствует его возвращение в комнату и быстро убирает фото на место. Ей кажется, что он заметил, но не подал вида. Еще слишком рано задавать вопрос, кто они друг другу, и тем более расспрашивать про эту девушку. Однако Люси никак не может унять ревность, возникшую от мысли, что Колин может быть с кем-то еще.
– Я понимаю, что это звучит фигово, но я действительно устал.
На часах два ночи.
– Конечно, ты устал. Боже, ты только посмотри на время. Прости…
С легкой улыбкой он залезает под одеяло, похлопав по матрасу рядом с ним. Люси осторожно ставит ногу на кровать, так чтобы быть на одеяле и сесть, скрестив ноги, лицом к нему.
– Будешь за мной наблюдать?
– Пока ты не уснешь, потом найду на столе несмывающийся маркер.
Он улыбается и переворачивается на другой бок.
– Хорошо. Спокойной ночи, Люси.
В голове сразу же появляется куча вопросов, на которые хочется немедленно получить ответы. О нем, о ней. Зачем вселенная вернула ее обратно, и почему он так важен для нее.
– Спокойной ночи, Колин.
– О, привет, новенькая, – улыбается Джей и выдвигает соседний стул, показывая, что она может сесть. Колин не обращает на него внимание и выдвигает стул напротив, подальше от друга.
– Люси, это Джей. И ее зовут Люси.
– Люси, конечно, милое имя, но Новенькая мне нравится больше. Так загадочней. Ты можешь быть кем угодно, – наклонившись ближе, Джей одаривает ее самой соблазнительной улыбкой. – Так кем ты хочешь быть, Новенькая?
Пожав плечами, Люси молчит. Она не задумывалась о том, что она новенькая и что ее никто не знает. Она делала все рефлекторно. Люси оглядывает столовую, где ели большинство студентов. Все девочки похожи, одеты в одинаковую форму.
– Я играю на бас-гитаре в девчачьей группе «Бешеные Гусыни», без ума от математики и могу открыть пивную бутылку зубами, – улыбается она ему. – Кстати, одно из этого – правда.
Глаза Джея округлились:
– Пожалуйста, скажи, что про группу.
– Я голосую за зубы, – говорит Колин.
– Простите, парни, – с сочувствием говорит она. – Математика.
Джей пожимает плечами и откусывает бекон.
– Все равно это было горячо. Я имею в виду, даже если ты и не играешь в группе с кучкой гусынь, ты любишь озера. Это делает тебя интересной.
– А что такого в интересе к озеру? – Люси поворачивается к Колину, ища ответ в его глазах. – Его не все любят?
– Я просто обожаю, – говорит с легкой улыбкой Колин, несомненно, наслаждаясь беседой. – Много велосипедных дорожек, и там мало кто бывает, – подмигнув, он добавляет: – И я не боюсь тех, кто там живет.