Вперед в прошлое 5
Шрифт:
— По-моему, бесспорно, что эти работы — руки Бориса.
Никитич хмурилась, глядя на свой портрет — видимо, сама себе не нравилась. А как тут понравишься? Такой только в концлагере работать.
— Ну согласитесь же — сложно поверить, — стояла она на своем, но теперь не обвиняла Бориса, а оправдывала себя.
Илона Анатольевна взяла Борины работы и проговорила, обращаясь к Розе Джураевне:
— По-моему, инцидент исчерпан. Рисунки надо вернуть на стенд и пересмотреть результаты конкурса.
Эрик и Никитич глядели друг на друга, как два ощетинившихся волка. Видно было, что не успокоился учитель,
— Исчерпан… — проворчал Эрик и уперся руками в стол. — Как же вам не стыдно! В ваших руках — судьба талантливого человека, как же можно — вот так, а? Вы же его классная руководительница! И не знаете о Борисе ничего! Почему вы так поступили? Почему ничего не выяснили и чуть не уничтожили мечту ребенка? Его веру в справедливость? Таких, как вы, на пушечный выстрел нельзя подпускать к детям!
Мама, которая сама боялась Никитича до икоты, неверяще смотрела, как та молча обтекает. На лице Илоны Анатольевны читалось торжество, хотя, казалось бы, какое ей дело до чужого мальчика? Зачем портить отношения с коллегами? От всей души захотелось сделать ей что-нибудь хорошее, ведь добро нужно поощрять!
— Вы даже не извинились! — продолжал Эрик позорить Никитича, которая покрывалась красными пятнами, и сказать ей было нечего.
Я взял учителя за руку.
— Спасибо вам огромное. И вам, Илона Анатольевна, Роза Джураевна и все, кто пришел.
— Спасибо! — проговорил Борис, давясь слезами, и вылетел из кабинета.
Эрик продолжал наседать на химозу:
— Только попробуйте сживать его со свету! Я вам этого с рук не спущу! У меня знакомые в Управлении образования и в редакции «Вестника»!
Мама, живущая по принципу «как бы чего не случилось», приобняла Эрика и начала уводить из кабинета, рассыпаясь в благодарностях. Я направился за ними, а учителя остались разбираться с Никитичем.
Вот так все оказалось просто. Больше чем уверен, что мы с Борисом ничего не доказали бы, если бы не позвали взрослых в свидетели.
За дверью нас обступили члены бойцовского клуба, пожертвовавшие полдником — включая Алису, Каюка и Яна.
— Ну? — спросил Илья.
— Дракон повержен! — отчитался я. — Справедливость восстановлена!
— Ура! — сказал Илья.
— Ура-а-а! — подхватили остальные, радостно захлопали, а Ян понесся по коридору, изображая самолетик.
Справедливость была восстановлена. Не первая, но очень значимая наша победа.
Друзья, очень постараюсь выложить продолжение во вторник, но в связи со сложившимися обстоятельствами, не могу обещать. Гарантированно в субботу, когда (надеюсь) решу свои проблемы — много и сразу, а дальше — каждый день.
Глава 32
Странная победа
Когда все наши переместились к кабинету физики, а Эрик, пожав нам руки, убежал, мы с Борисом отправились провожать маму, которая, в отличие от нас, вид имела нерадостный.
Выйдя в школьный двор, она бросила с упреком:
— Ну вот и стоило меня с работы срывать? И так проблемы, а тут еще и отпрашиваться пришлось!
Борис, который шел чуть ли не танцуя, замедлил шаг, улыбка сползла с его лица, и он уставился на маму непонимающе. У него — первая в жизни значимая победа, крылья расправились и трепещут и тут — на-на тебе под дых! И обиднее всего, что не от чужих прилетело, а от своих. Меня захлестнула злость, я скрипнул зубами.
Захотелось выплеснуть все, что я думаю по этому поводу, но было отлично ясно, что слова не достигнут цели. Для матери все, что мы делаем — детские шалости и блажь, недостойная внимания. Ее дела — взрослые и архизначимые, и тут пришлось их бросать и идти с нами возиться в песочнице!
Она не понимает, что происходящее важно для нас, ей просто нечем понять! В отличие от Илоны Анатольевны, постороннего человека, которой необязательно было встревать в этот конфликт и ссориться с коллегами, проще было не заметить.
— Большое спасибо, мама, за помощь, — процедил я, и она ожидаемо не увидела в моих словах сарказма.
Мы с Борисом остановились, она зашагала быстрее и больше не оглядывалась. Боря поник, я хлопнул его по спине:
— Все отлично, брат. Не обижайся на нее.
— Как? — с недоумением спросил он.
Все так же стоя на месте, я сказал:
— Она не понимает не потому, что злая, а потому что ей нечем. Она не видит того, что видим мы.
— Это как?
Ну и как объяснить ребенку, что как некоторые существа видят в другом цветовом спектре, и им доступно то, что недоступно нам, так и многие люди воспринимают реальность иначе, жизненно важное для нас кажется им незначительным. Мое молчание Боря трактовал по-своему.
— Кажется, понял. Вот мы про машины говорили. Кто-то — «Нива», ты — тягач, а мама… — Он вздохнул. Мама у нас — прицеп, у нее мотора нет, она сама ехать не умеет.
Как-то даже обидно за нее стало. Но и Борису нежелательно понимать, что мы можем рассчитывать только друг на друга, но никак не на родителей.
— Скорее она — «Ока», у нее объем двигателя маленький, и она слабомощная.
Будто подтверждая мои мысли о том, что рассчитывать не на кого, мимо прошла, виляя задом, Лика Лялина в модных джинсах и кроссовках, увидела нас, отвернулась и сдала назад. Вспомнилась Наташка в обносках и мои драные кроссовки. Теперь сестра одета не хуже, но, несовершеннолетняя, она заработала все своим трудом, отец ее только бил и отчитывал. Вряд ли Наташа его когда-нибудь простит. А я вряд ли когда-нибудь пойму, что побуждает человека облизывать падчерицу и издеваться над своими детьми. Сторонний человек заподозрил бы его в педофилии, но я уверен: тут что-то другое.
— Давай забьем на это, — предложил я. — Все же хорошо, да? Теперь ты точно победишь в этом конкурсе — раз. Два — мы низвергли Никитича, прикинь?
Брат кивнул и сказал:
— Ща звонок будет. Побежали в класс!
Вот так, несколькими словами можно перегадить нашу победу. Но ничего, все получилось — это главное! Были бы мы взрослыми, отправились бы отмечать в кабак, а так лишь отыгрываем будущее взаимодействие с социумом в песочнице, на лайтах. Наивно было бы полагать, что таких проблем не возникнет в будущем и они не усугубятся, но важно показать брату, что все решаемо — чтобы сформировать правильную модель поведения. Спасибо знаниям взрослого, без них пришлось бы тридцать лет ломиться в открытые двери и прошибать стены лбом, когда выход вот он, за поворотом, просто показать его некому.