Вперед в прошлое 7
Шрифт:
Глава 19
Точка бифуркации?
Драться с Лёхой, с одной стороны, хотелось, с другой — нет. Точнее не так. Я-прошлый из штанов выпрыгивал, желая доказать местным, что я — не козявка, а вполне себе боевая единица. Вот если бы они меня встретили через год, когда я вымахаю под метр восемьдесят, тогда бы поостереглись такое говорить. Взрослый я, наблюдающий из глубин памяти, советовал проигнорировать поединок — ну что я кому докажу? Если огребу, совсем опозорюсь, и никто меня равным считать
Пройдет год-два, и прошлое поблекнет. Еще через пару лет сотрутся детали, теснимые безденежьем и инфляцией. Через тридцать народятся новые люди на земле, а свидетели сегодняшних событий и не вспомнят без подсказки, кто виноват и что случилось на самом деле.
Лет через шестьдесят начнут умирать мои ровесники, и эпоха — все то, чем мы жили и дышали, все, что любили и за что боролись — превратится в скрученного артритом дребезжащего старика. А потом останется только дата в архивах: 3 октября 1993 года. Не будет ни слова ни обо мне, ни об Олеге, переживающем за отца, ни о молодом милиционере, забитом насмерть, ни о раненых и покалеченных.
Потому что воспоминания — это то, что, уходя, мы забираем с собой.
Понимание проступило отчетливо, нависло гильотиной, готовой оборваться в любой момент, и мной овладела безудержная жажда жизни. Не просто сидеть на заднице и ждать лучших времен и более удобных моментов, не функционировать, выполняя обязанности, а придать им объема, ловя и ощущая каждый миг, падая и взлетая, снимая сливки и ошибаясь.
Огребу? Ну и хрен с ним! Бабушке звонить рано, у деда есть телевизор, а парни уже ждут.
— Дед, я на турники, — отчитался я. — С местными подружился, опасности ноль.
Дед кивнул, не отрывая взгляда от экрана. Его брови шевелились в такт губам, он весь был там, на площади.
Надев новую куртку, я выбежал из квартиры.
На спортивной площадке были Алекс, Лекс-крепыш, Лёха, Олег и еще парень лет шестнадцати, смуглый, похожий на гостя из Средней Азии, но с точеными европейскими чертами лица. Егор так и не пришел.
Меня увидел Лёха, хлопнул в ладоши и воскликнул:
— Оба-на! Ты гля — не слился!
Лекс присвистнул, оценивая мой новый образ, кивнул уважительно.
— Ха! А мы уже собрались скидываться тебе на прикид, — сказал Олег обидное.
Смуглый шагнул вперед и протянул руку.
— Андрей.
Я представился, снял куртку, стянул подаренную Лёхой шапочку, определил вещи на железную лестницу и принялся разминаться. Лёха наблюдал за мной, скребя в затылке.
— Ты серьезно, что ли? Да ладно, ничего страшного, если сольёшься. Ты прям так серьезно вот это вот!
Обернувшись, я с улыбкой
— Сказал — делай. — И принялся приседать, потом — отжиматься и растягиваться, не обращая внимание на зрителей.
Через десять минут, когда всем уже надоело наблюдать за разминкой, только Лёха смотрел на меня все более и более обреченно, я поднялся, отряхнул ладони и спросил у него:
— Ты чем занимаешься и как долго?
— Тхеквондо! Три года. У меня зеленый пояс.
— Ой не свисти «три года», — скривился Андрей. — И года нет.
— А до того бокс был! — возразил Лёха и спросил у меня. — А ты?
— Всяким, — отмахнулся я, не желая бахвалиться и открывать козыри.
Три года — против моих четырех месяцев. На моей стороне опыт взрослого и внезапность, на стороне Лёхи — сила и выносливость, к тому же он тяжелее и выше, его руки и ноги длиннее моих. Следовательно, ему меня легче будет достать, и, если он ударит со всей силы, то и блок не поможет, я попросту свалюсь.
— Он самбист, — напомнил приятелю Олег.
— Да какой самбист, когда у него уши целые, — ляпнул глупость Лекс-крепыш.
Очень надеюсь, что, красуясь, Лёха начнет махать ногами и попадется, а уж в партере я возьму его на болевой.
Парни окружили нас. Алекс камешком наскреб круг, типа ринг. Распрямился и объявил:
— В голову и пах не бить. Деретесь до первой крови или до свистка. Я останавливаю поединок, если преимущество одного из бойцов очевидно. У вас еще есть время передумать. — Он подождал немного и продолжил: — Начинаем по свистку. Раз.
Я встал в боксерскую стойку.
— Два.
Леха не стал выпендриваться и изображать тигроскорпиона, тоже закрылся и сосредоточился.
— Три! — Сунув два пальца в рот, Алекс оглушительно свистнул.
Ни я, ни Лёха в атаку не ринулись: я не спешил лишаться преимущества и рвать дистанцию, Лёха, видимо, понял, что легкой победы не будет, и трусил.
— Ну блин! — выказал возмущение Андрей. — Вам помочь?
Лёха шагнул вперед и ударил рукой, целя мне в корпус — я отпрыгнул, смещаясь левее. Он снова ударил, прощупывая оборону — я опять сместился, заставляя его крутиться вокруг собственной оси. Сообразив, что он тупит, я задвигался, приближаясь и удаляясь, пригибаясь и отскакивая от его бесхитростных ударов.
— Ноги! — напомнил Лекс-крепыш.
Лёха попытался ударить мне по голени, но я снова был быстрее. Пока он собирался с мыслями, я обозначил двоечку по корпусу, мгновенно отпрыгивая. Лёха подключил тхеквондо и попытался нанести удар стопой мне в бок — я сместился, и он прошел вскользь. Подсечки тоже не сработали. Тогда, рассвирепев, Лёха сделал вертушку — я присел; смещаясь, схватил его за ногу, дернул, но он не упал, развернулся ко мне.
Все, попался! Теперь — закрыться от прямого в голову. Подсечка. Скользнуть за спину. Удушающий.