Врачебная тайна доктора Штанца
Шрифт:
– Позже, я спущусь, чтобы покормить своего слугу, не убирайте пока остатки еды со стола, – уходя, попросил он пожилую хозяйку.
Вскоре вернулся и сам хозяин дома. Пройдя на кухню, он застал там свою жену; она мыла посуду.
– Ну что, договорился? – спросила она его, вытирая подолом руки.
– Договорился, пресвитер придёт через два дня, утром. А яму выкопаем сами.
Сев за стол, он налил себе вина и одним глотком его выпил.
– А что наш постоялец? – спросил он жену, отламывая кусок хлеба и макая его в солонку.
– Завтра съезжает,– ответила женщина, скривив
– Как, уже? – взволнованно спросил мужчина. – Вот видишь? Значит, я оказался прав! А деньги за проживание?
– Вот, – сказала женщина, высыпав на стол несколько золотых монет, из кожаного кошелька на поясе.
Мужчина накрыл их ладонью и стал оглядываться по сторонам, словно боялся, что сейчас эти деньги кто-нибудь отберёт.
– Ты сделала то, о чём я тебя просил?
– Да, – со вздохом, ответила женщина.
– Нужно как-то отвлечь его слугу,– сказал он, убирая деньги к себе в карман под недовольным взглядом жены. – Если сегодня мы упустим свой шанс, то другого такого не будет. Кажется, эта обезьяна живёт на сеновале, возле конюшни. Нужно для верности подсыпать в те остатки пищи со стола, которые ему выносит герр доктор ещё сонного порошка.
– Кажется, у меня остался, – сказала женщина, потянувшись за одной из банок, стоящих рядком на полке.
– Только поторопись, скоро он спуститься.
И действительно, не прошло и получаса, как доктор вновь вышел из своей комнаты. На столе, для его слуги уже был собран ужин. В столовой никого не было, поэтому доктору некого было даже поблагодарить. Взяв в руки миску с едой и бутылку с молоком, он направился на внутренний двор.
Только доктор вышел, как из-под навеса, где обитали лошади, выбежал вприпрыжку его странный слуга. Доктор протянул ему миску и бутыль, и направился к своему экипажу. Взобравшись, как всегда наверх, он подёргал за цепь, держащую надёжно большой дорожный ящик, и, удовлетворившись осмотром, слез обратно.
Вскоре вновь появился его странный слуга. Он протянул своему хозяину опустошённую миску и пустую бутыль. Тот потрепал его за густую шевелюру волос и что-то сказав, направился в дом. Слуга проводил доктора преданным взором и опять скрылся под навесом.
Всё это действо проходило под пристальным взглядом хозяев дома. Спрятавшись в тёмной спальне, окна которой выходили во внутренний двор, они внимательно наблюдали всю эту картину через щель в портьере.
– Теперь будем ждать, когда эта обезьяна и его хозяин заснут, – проговорил шёпотом, Георг.
– И сколько ждать? – спросила его жена.
– Думаю, одного часа будет достаточно, – ответил ей муж.
– А помнишь нашего последнего постояльца? Ему хватило малой дозы порошка, чтобы заснуть от него уже через пять минут. А того адвоката, которому…
– Да замолчи ты, глупая женщина, – резко прервал свою жену, мужичок. – Разве ты не видишь, что наш доктор просто огромен собой? Нет уж, я лучше подожду с часок.
Выглянув в гостиную, он послушал, как постоялец поднялся по деревянной лестнице к себе в комнату и закрыл за собой дверь, щёлкнув внутренним замком.
Вернувшись в столовую, хозяин квартиры уселся за стол, раскупорил стоящую на нём бутылку, и, потягивая её
Наконец наступила глубокая ночь. Часы в гостиной отбили начало новых суток. Тихо приоткрыв дверь, из столовой вышел хозяин дома. В руках он держал ночник. Пройдя через гостиную, он вынырнул из дома во двор.
Ночь была необычайно холодная, а небо ясное. Бесконечное количество звёзд мерно дрожали, смотря на землю. Посмотрев на окно своей спальни, и увидев, как шевельнулась портьера, хозяин дома убедился, что его жена за ним наблюдает.
Быстро пройдя грязный двор, он зашёл в один из своих сараев и вышел оттуда уже с топором в руке. Сердце Георга забилось. Нужно было начинать действовать.
На секунду замешкавшись, он сглотнул слюну и закрыл глаза. Он вдруг подумал о находившемся в доме мёртвом ребёнке и человеке, которому дал временный кров. Бросив топор, его рука скользнула в карман и нащупала там несколько золотых, которыми расплатился постоялец. Сжав их со всей силы, он почувствовал, как жажда наживы и мания золота стирают из его головы все совестливые мысли и переживания.
Набравшись решимости, он снова поднял топор и запрыгнул на козла повозки. Пара взмахов топора, позволила перерубить несколько звеньев цепи, и освободить от её пут огромный ящик.
Прислушавшись, и убедившись, что никто не идёт, (а хозяин дома по-прежнему опасался слугу постояльца) он схватился за крышку ящика и резким движением откинул её. Крышка, скрипнув петлями распахнулась.
Сердце Георга забилось ещё сильнее. Он приподнялся и заглянул внутрь огромного ящика, держа в руке тусклый ночник. Если бы в этот момент появился сам постоялец или его слуга, то удивление Георга было бы гораздо меньшим, чем сейчас.
В дрожащем свете лампады, он увидел лежащую в ящике женщину. Она была невероятно и фантастически красива. Такой картины, Георг никак не ожидал.
На вид, женщине было лет двадцать пять, не больше. Она была облачена в прекрасное, дорогое, розовое платье, расшитое золотыми лентами, посеребрённой тесьмой и усыпанное узорами из драгоценных камней. Её лицо имело идеально правильной формы овал, на котором расположились; такой же ровный, но с маленькой горбинкой нос, пухлые, чуть бледноватые губы, и ровные бархатистые брови. Веки, с длинными пушистыми ресницами, были закрыты. На чёрных волнистых волосах, лежала сетка из тончайших, словно паутинка, серебряных нитей. Так же, внимание притягивало слишком откровенное глубокое декольте, под которым виднелась идеальная пышная грудь.
Заворожённый такой неземной красотой, Георг на несколько минут остолбенел. Наконец оправившись после первого шока, он вдруг осознал весь ужас своего поступка.
Пытаясь найти себе, оправдание и разумное объяснение увиденному, он решил, что это, скорей всего близкий человек постояльца, или же его родственница. Быть может, доктор просто не успел её похоронить или смерть застала несчастную в дороге, и у него не было возможности сделать это. И как нормальный любящий человек, доктор не закопал тело умершей, где попало, а решил сделать это, как и положено на освещённой земле, на каком-нибудь городском кладбище.