Враг моего отца
Шрифт:
— Горчицу где будешь брать? — прошла она в номер, на ходу распахивая куртку. А я понял, что в номер попаду не сразу.
— Зачем горчица, Кристина? Прошлый век, — усмехнулся я. Поиграем? Отлично. — Ты какое масло любишь? Розовое или нероли?
— С каких пор они от простуды? — Удивилась. И испугалась. Один ноль.
— От простуды я другое возьму.
Смутилась окончательно и сдалась, растерянно сглотнув.
— Я закажу ужин, — развернулся и вышел.
Идиотизм чистой воды, но я не мог
=6
Когда он прикрыл за собой двери, я стекла по стене на пол и притянула к груди коленки. Никогда не перечила отцу, не ругалась так, чтобы хлопнуть дверью. В груди пекло от злости на самодовольного ублюдка Багратова, но было не время. Я ведь умею ждать… Вся жизнь состоит из ожидания. Сначала еды, потом праздников, потом лучших моментов для возмездия. Надо только вспомнить, как это было в прошлой жизни в приюте.
И роль я тоже дождалась. Только поздно. Теперь у меня роль другая — развлекать зажравшегося мудака. Когда он зашел в номер, я так и сидела у стены. Смысла показывать ему, что сильная, и гордо тискать занавеску у окна с прямой спиной не было. Он тоже, казалось, не придал значения моей дислокации. Включил свет в гостиной, давая мне возможность оценить его щедрость — номер оказался люксовым, с отдельной спальней. Посередине — столик, большой диван у окна… К нему он и направился:
— У тебя аллергии нет?
— Нет.
— Хорошо, хочу креветок.
Я растерянно следила за ним. Багратов откровенно сбивал с толку. Я не встречала таких. Знала его всего сутки, но за это время он, будто узор в калейдоскопе, складывался перед глазами неожиданными картинками. Только детали ведь не меняются. Я подписала с ним договор, он — хозяин ситуации, я — заложница.
— Что пьешь? — не отставал он. — Моего ты даже не лизнула. Белое, что доставал для тебя Рамиль — тоже...
— Слезы врагов, — огрызнулась.
Он усмехнулся, оборачиваясь:
— Не самый изысканный напиток. — Медленно приблизился и опустился на корточки рядом: — Давай начнем с вина.
— Давайте закончим?
— Я понимаю, тяжелый день…
— Да, благодаря одному мудаку…
— Совершенно верно, — кивнул он. — Твоему приемному отцу.
— Что он сделал? — сощурилась я.
— Не будем портить ужин, — поднялся Багратов.
— Ты собираешься разрушить всю мою жизнь подчистую, думаешь, мне важно не испортить тебе ужин?
— Не разрушит съемка твою жизнь, я же не собираюсь вешать лучшие кадры на билборды по всему миру. Иди сюда.
— А в зеркало мне потом как смотреть? — я поднялась, но тут же закатила глаза. — Но это вас не беспокоит. А может, дадите мне потом пару мастер-классов по этому искусству? Вы ведь как-то
— Это тебе дорого обойдется, — опасно пообещал он, стянул пиджак и бросил на спинку дивана, потом принялся закатывать рукава на рубашке.
— Такой знаменитый коуч? — злость искала выхода, а он, вроде бы, позволял мне злиться. Но только красная лампочка здравого смысла начала сигнализировать — опасно.
— Нет, — посмотрел на меня недовольно исподлобья. — Закрой рот.
— Это почему?
— Люблю тишину…
— Я громко чавкаю, — стянула куртку и бросила ее рядом с его пиджаком. — Тем более креветками.
— Ну хоть молчать будешь, — усмехнулся. — Раздевайся.
Он направился в ванную.
— Что, прости? — повысила голос, снова переходя на «ты».
— Прощаю, — ответил он тем же, — раздевайся — ноги парить будем. Забыла уже?
— Для этого не раздеваются, — подняла я взгляд на вернувшегося мужчину.
— Передо мной раздеваются, не переспрашивая… — он склонил голову набок, усмехаясь.
— Забираешь у людей последнее?
— Да, — присел на корточки, заглядывая с интересом мне в лицо, — честь и трусы.
— Не думаю, что у них есть честь, раз они не переспрашивая снимают перед тобой трусы.
— Тебе виднее.
— Оставь меня хотя бы сегодня в покое, Багратов, — начала выдыхаться от нашего диалога. Сирена уже орала в голове, что надо затыкаться, как он советовал несколько минут назад.
— Так легко сдаешься? — улыбнулся опасно.
— По-твоему, это легко? — моргнула я.
— Сначала попаришь ноги и почавкаешь для меня креветками.
— Что ты хочешь — чтобы я отказалась?
— От креветок?
— От съемок.
— Да, Кристина, — его глаза блеснули опасно в полумраке. На меня будто навалилась и размазала его тяжелая энергия, которую он до сих скрывал за странным диалогом и пикировками, но долго так продолжаться не могло. — Отойди с моей дороги, а я забуду о нашем договоре. Я передумал. Ты бездарная актриса, совершенно не подходишь на роль, которую я тебе дал. Разнесу завтра по кирпичикам к чертям все, что дорого твоему опекуну. И ты обо мне больше не услышишь…
— Нет, — мотнула упрямо головой.
— Тогда раздевайся.
Игры кончились. Багратов злился — желваки рисовали жесткие линии на его лице, взгляд потемнел. Он загнал меня в ловушку. Его правила, его игра.
Я схватилась подрагивающими пальцами за края футболки, но нервы резануло от его издевательского смешка:
— Еще пару часов назад я был уверен, что тебя будет трудно трахнуть. — Он резко встал и толкнул меня на спину, нависая сверху. — Примитивная болтовня, и ты мало того, что впускаешь меня к себе, уже задираешь майку… Ты правда готова ради него стать шлюхой?