Враги целуют жадно
Шрифт:
– Отвали от меня!
Едва ли он вообще ее слышал. Его сердце так дико ревело за ребрами, что Аня лопатками ощущала те… остервенелые толчки. Вадима трясло. Едва заметно, но ощутимо. Воплощая в жизнь задуманное, он силой впихнул авторучку Ане ладонь, и тут же стиснул ее в своем кулаке, направляя к нужной графе. Контролируя. Подчиняя. И удерживая в своих тисках все так же крепко. По первой Аня сопротивлялась. Но лишь стремительно силы теряла. Поддавалась панике. Отчаянию. Ненависти. И замирая от ужаса, наблюдала за тем, как ее рука становится все ближе и ближе к листку бумаги.
«Это
Ей пришлось. Пришлось воспользоваться тем единственным оружием, что у нее осталось! До боли прикусив губу, Аня вынудила себя… провернуть с Вадимом тот же трюк, который вчера успешно использовала на Клюеве.
Она замерла в его руках. Перестала вырываться. Расслабилась. А после…
зажмурившись до белой ряби в глазах, подалась назад. Навстречу ему.
Прильнула к парню всем телом, прижимаясь ягодицами к его… ширинке.
И дернулась в ту же секунду, пытаясь отстраниться. Испуганно распахнула веки, ощущая себя так, словно только что сорвалась в бездонную пропасть.
«Господи!»
Благо, хоть план ее сработал. Вадим шарахнулся от нее, как от прокаженной.
Обретя долгожданную свободу, Аня вцепилась в стол, пытаясь отдышаться.
Збруев тем временем подошел к курьеру. Что-то тихо шепнул ему.
А дождавшись кивка, произнес уже довольно громко:
– Отлично. Я хочу выкупить его. Для своей девушки.
Вадим достал кошелек и протянул парню деньги, уточняя:
– Этого достаточно?
Аня же от подобной наглости просто опешила. В нее словно бес вселился, стоило представить, что ее цветы в итоге достанутся этой наглой сучке.
«Ну, уж нет! Я скорее умру! Либо мне, либо… никому!»
– А рожа у тебя не треснет? – рявкнула она, привлекая к себе внимание. – У вас обоих? Или вы всегда так нагло чужие вещи присваиваете? Грабли свои от моих розочек убрал, перекупщик чертов! Они мои! Ясно тебе?
– Уже нет, - триумфально улыбнулся Збруев, практически завершая сделку.
– Все еще да, - парировала Аня, в упор глядя на курьера. – Если вы посмеете перепродать ему мой букет, ваш руководитель об этом узнает. Я устрою грандиозный скандал! Без последствий не обойдется! Вам нужны проблемы?
– Нет-нет! Это лишнее!
– Вот и славно, - тяжело вздохнув, но не чувствуя себя побежденной, девушка добровольно поставила подпись в нужном месте, доковыляла до курьера, выхватила букет из его рук, и с вызовом бросила Вадиму. – А ты обойдешься! И цветы для своей девушки купишь самостоятельно!
– Куплю-куплю, - прохрипел он до жути странной интонацией. – Уж для нее-то я… что-нибудь покруче куплю!
– Угу, удачи! – фыркнула Аня, ощущая необъяснимую горечь
Не обращая более никакого внимания на присутствующих, она с гордо поднятой головой вернулась на свое место, аккуратно водружая букет на стол. Валера, наблюдавший за всем происходящим выпученными от шока глазами, тихонько прокашлялся. А когда к ним приблизился Клюев – только его не хватало для полного счастья, и вовсе поспешил куда-то ретироваться. Никита искренне негодовал, заваливая ее вопросами:
– Я не понял, это что сейчас было? Как все это понимать? От кого эти цветы? У тебя парень что ли есть? Аня, а как же я? Мы? Ты что… изменяешь мне?
«Господи, да он издевается? Или тупо провоцирует? Ну что за придурок?»
Застонав в голос, она спрятала лицо в ладонях.
– Клюев, ты дурак? – отозвалась обессиленно. – Ну, какие еще «мы»? Вот, что ты несешь? Я неясно тебе вчера объяснила? Держись от меня подальше!
– Да, как? – пылко возразил бывший Машкин ухажер. – Я не могу!
– Старайся лучше.
– Не веришь, да? Не веришь, что я правда на тебя запал?
– Никит, - Аня равнодушно пожала плечами. – Мне все равно.
Молодой человек разозлился, угрожающе нависая над ее столом.
– Кто он? – поинтересовался ехидным голоском. – Кому мне оторвать яйца?
– Себе оторви, - задумчиво выдала Аня, мягко прикасаясь подушечкой пальца к лепесткам роз. – Хотя, нет. Лучше обратно их пришей. Хоть поумнеешь.
Аудитория взорвалась от дикого хохота. Оказалось, одногруппники с любопытством следили за их «междусобойчиком». И теперь разве что по полу не катались от смеха. Клюев побагровел от злости. Резко подался вперед. К ее лицу. К ее губам. Явно намеревался поцеловать. Снова.
Без позволения. Без согласия. Но был остановлен предостерегающим:
– Никитос!
Узнав голос Збруева, он отстранился. И Аня наконец вздохнула с облегчением. Ровно до того момента, когда дверь в их кабинет с грохотом захлопнулась изнутри. Прислонившись к косяку… обескураженная, растерянная и бледная, как полотно, стояла Машка. Она тяжело дышала, прижимая ладонь к своей груди, и скользила по присутствующим лихорадочным взглядом. Отыскав Аню, нервно улыбнулась, и двинулась к ней шаткой неуверенной поступью, самозабвенно приговаривая:
– Вот ты где. Сестренка моя… любимая.
С тревогой вглядываясь в ее лицо, Аня глухо пробормотала:
– Что случилось?
Ответа не последовало. Подойдя в плотную, Машка примостилась рядом с ней. Даже на Клюева должным образом не среагировала. Не заметила даже. Зато в нее вцепилась мертвой хваткой, жалобно умоляя о взаимности:
– Обними меня. Пожалуйста. Обними покрепче.
Выполнив ее просьбу, Аня прокаркала чужим голосом: