Враги за рубежом
Шрифт:
— Вы пропустили букву H, — воскликнул кто-то.
Директор О'Мэлли останавливается и начинает отступать назад, отмечая буквы на своих мясистых пальцах.
О боже…
— Разве Н не означает «трудолюбивый»? — спрашивает кто-то еще.
— Я думал, это «полезный», — вклинивается Ной, прекрасно понимая, что он делает.
На десять минут собрание срывается, так как директор О'Мэлли проводит голосование по поводу того, что по нашему должно означать «H»: «полезный» или «трудолюбивый».
В результате голоса разделились поровну, и тут
— Ах да, — директор О'Мэлли прочищает горло и, перейдя на совершенно новый торжественный тон, продолжает: — Я должен сообщить ужасную новость. Наша любимая миссис Манн вчера попала в аварию на мотоцикле.
В комнате раздается коллективный вздох, а затем все хотят узнать подробности.
— О, Боже!
— Бедная миссис Манн!
— Ее сбил мотоцикл?!
— Она ехала на нем, — уточняет директор О'Мэлли.
Невозможно.
Миссис Манн — шестидесятилетняя учительница обществознания, которая весит восемьдесят фунтов. Ее гардероб куплен по каталогу амишей. Она кричит на учеников за то, что они бегают по коридорам, но при этом укоряет их за опоздания. Однажды она отругала меня за то, что у меня не лучшая осанка.
— Она состоит в мотоклубе для женщин старше шестидесяти. Жилеты, нашивки — все как полагается. В общем, вчера она немного столкнулась с грузовиком с мороженым и сломала запястье. Она поправится, но это означает, что в поездке в Рим этим летом произошли изменения.
Каждый год миссис Манн и ее муж — профессор истории в местном колледже — добровольно берут группу из десяти учеников средней школы в Италию на трехнедельную программу обучения за границей, и каждый год я думаю: лучше они, чем я. Кто в здравом уме добровольно согласится провести часть своих летних каникул, сопровождая тринадцатилетних детей в чужой стране?
— Ученики уже отобраны для поездки этим летом, и вы, наверное, видели их в школе, они усердно работают над сбором средств, — он хлопает себя по животу. — Они слишком часто угощали меня шоколадными батончиками, но вот что я вам скажу… они не зря называют это «Лучший шоколад мира». Я просто не могу перед ними устоять.
Поняв, что лучше все взять на себя, заместитель директора Траммелл поднимается, вежливо улыбаясь. Без нее это место развалится.
— Мы ищем двух учителей-добровольцев, которые заменят миссис Манн и ее мужа в поездке, которая продлится три недели в июле. Есть желающие?
И тишина.
Заместитель директора Траммелл обводит взглядом комнату, и мы все смотрим куда угодно, только не на нее.
— Миссис Винсент? — с надеждой в голосе спрашивает заместитель директора Траммелл.
Миссис Винсент — учитель испанского языка, но она из тех гениев, которые говорят на восьми языках, один из них итальянский.
Она поднимает руки в знак поражения.
— О, боже.
Каждая беременная учительница в комнате вздохнула с облегчением. Какое прекрасное оправдание.
Жаль, что я не беременна.
И не замужем.
И вообще не состою ни в каких отношениях.
На данный момент я связана только с химчисткой. Никто, в смысле, никто не выводит пятна от шоколада с ткани так, как они.
Заместитель директора Траммелл поджимает губы.
— Верно. Ну, если кто-то из вас передумает, пожалуйста, дайте мне знать. Мы должны заполнить эти два места до пятницы, иначе нам придется сообщить ученикам, что поездка отменяется. Это разобьет им сердце.
Она глубоко копает в этом вопросе, пытаясь заставить нас прогнуться.
На мгновение я начинаю поддаваться. Может, мне стоит поехать. Какая прекрасная возможность для этих подростков посмотреть мир и расширить свой кругозор.
Потом вспоминаю, как Дэнни на третьем уроке вчера пукнул, и запах был настолько тошнотворным, что мне пришлось эвакуировать весь класс, пока не пришла уборщица и не проветрила помещение. Держу пари, что запах держится до сих пор.
Мое сердце стало холодным, как лед. Если поездку отменят, мы просто привезем старый телевизор на тележке и заставим учеников смотреть зернистый документальный фильм о Риме. Они будут в порядке.
После собрания я встаю и собираю свои вещи, аккуратно отрываю верхний лист блокнота, чтобы выбросить его в мусор. С самого начала чувствуя, что мне не понадобится делать заметки во время встречи, я рисовала на полях. Просто идиллические сценки о Ное, которого убивает молнией. Потом он падает в вольер со львами в зоопарке. Плачет, когда загорается лампочка проверки двигателя.
Все учителя отфильтровываются, шутят и разговаривают друг с другом. Я поднимаю глаза, когда мимо с противоположной стороны стола для совещаний проходит Ной. Он делает вид, что собирается идти дальше, но потом вдруг останавливается на середине пути, опускается на пятки и смотрит на меня.
— Знаешь, я удивлен, что ты не вызвалась поехать в Рим, — говорит он мне. — Так не похоже на тебя.
— Этим летом я занята.
Не желая его поощрять, я направляюсь к столу с закусками, чтобы начать упаковывать лишнее печенье. Он огибает стол и встречает меня там.
— Не сомневаюсь. Уже спланировала декор своей комнаты на следующий год? Я слышал, что по всему городу не хватает строительной бумаги.
Я занимаюсь своими делами так, как будто он меня нисколько не беспокоит. Это не так просто, как кажется, учитывая его размеры. В нем шесть футов с чем-то. Ной должен быть долговязым и неуклюжим, но это не так. Он широкоплечий и стоит у меня на пути.