Врагов выбирай сам
Шрифт:
Артур обо всем случившемся высказался, как всегда, коротко и емко. Объяснять ничего не пожелал. Что он увидел в храме, почему «другой» свалился нежданно-негаданно, когда и дня еще не прошло после предыдущего посещения, при чем тут кровь?
Насчет крови, впрочем, старший и сам не понял. Пока сидели у Ирмы и ждали Галеша с лошадьми, он все больше помалкивал, курил только без передышки, а уже стоя в дверях, неуверенно сказал:
– Бывает, что тот, кого считаешь самым родным человеком, оказывается не человеком вовсе, – посмотрел на Ирму как-то очень задумчиво, и спросил: – Ты успеешь убежать, если поймешь, что дело
А Ирма его обняла и поцеловала.
Альберт ничего не понял. Вроде они вчера насовсем рассорились.
Надоело сидеть на одном месте, собственный дом превратился в тюрьму, значит, нужно ехать. Далеко ли, близко – главное, чтобы дорога до горизонта, безлюдье вокруг, а под копытами пыль, пыль вьется дымными струйками, плывет за спину облачками. И солнце. Жарко.
А ночью, если не ставить палатку, – звезд уймища, костерок потрескивает, стреляет яркими искрами. Брось каремат на теплую землю. Гляди в небо. Если повезет, старший расскажет что-нибудь интересное про Большой мир. Если Галеш будет – хороших песен послушаешь. А нет, можно просто молчать.
Хорошо.
Прав Артур: наверное, они и в самом деле уже не могут без этого. А о спокойной жизни лишь мечтается. Спокойная жизнь она только в мечтах и хороша.
Потом по их следу пошла Цветочница.
Лошади летели без дороги, по разнотравью – Артур, как обычно, срезал путь, не опасаясь ни чудовищ, ни нечисти, – брызгал из-под копыт пахучий травяной сок. Они уже проехали через долину Тисы, пересекли границу Обуды и Дакийского княжества и свернули с дороги под недовольное бурчание Зако:
– Охота вам шею свернуть, сопляки безголовые.
Сейчас мерин Золотого Витязя мчался бок о бок с Серко, бил в лицо свежий, пахнущий цветами ветер, и, кажется, Зако уже ничего не имел против поездки по бездорожью, от Арадского тракта прямиком к древней насыпи, что шла через горы до самых Железных Ворот. И в самом деле, не давать же крюка через Аграмское княжество только из-за того, что дозволенные маги чужаков в Железных Воротах не терпят. Источник у них там, а маги – это вам не церковь, маги на ошибках учатся и после событий столетней давности близко никого к Источникам не подпускают.
Хотя, конечно, Железным Воротам до Козлодуя далеко.
Ехали. Хорошо ехали, весело. Устав запрещает рыцарям скакать галопом без особого на то дозволения, но, во-первых, дозволение Артуру, приравненному в этом смысле к гонцам, дано было еще сто лет назад. А во-вторых, здесь, у подножия Упырева хребта, разделяющего Дакийское княжество, можно и галопом. Земля в предгорьях пусть и не такая щедрая, как в долине Тисы, все равно избалована была ручейками и ручьишками, и тянулись травы к солнышку, нисколько не боясь его жара. Хватало воды, хватало дождей, а людей, пастухов каких-нибудь, здесь не водилось. Такие уж эти горы, колдунам – радость, скотине – погибель. Травки растут через одну ядовитые.
Лошади не успели еще притомиться, а старший вдруг поднял руку. И Серко под ним застыл как вкопанный.
– Ага, – сказал Альберт, на всякий случай сразу разбрасывая паутину «хантинг нэта».
Разумеется, как всегда выбирая между магией и поводьями, он позабыл о паскудном лошадином характере. И, разумеется, как всегда, старший успел перехватить Стерлядку под уздцы.
– Не надо пока. – Артур похлопал кобылу по шее. – Скажи лучше, ты ничего особенного не видишь?
– Где? – Альберт огляделся.
Трава. В отдалении – сосны с березами вперемежку. Кусты островком с серо-голубыми цветочками – куриные слезки называются.
– Корзинка, – подал голос Зако, наклонился с седла, ткнул пальцем: – Ты об этом, что ли?
Теперь и Альберт разглядел. И удивился, как сразу не приметил. В самом деле, колючие стебли куриных слезок сплелись между собой, связались узелками, как будто ветер играл в кошачью колыбельку, запутал, да и бросил так.
– Может, само? – предположил Альберт, на всякий случай старательно осматриваясь. Нет, магией не пахло.
– Да где же само, когда оно второй раз уже, – пробурчал Зако.
– Третий, – поправил Артур. – То ли пастыри брешут, то ли это по нашу голову.
– Невелика ты птица. – Золотой Витязь тронул коня. – Поехали, что стоять? Чем дальше к ночи будем, тем лучше выспимся.
– И то верно. – Старший был как-то подозрительно покладист.
Поехали. Хорошей рысью. Лошади еще порывались в галоп: не набегались, но Артуру, по всему видно, не до скачек стало.
Сто лет назад в появлении Цветочницы в предгорьях Упырского хребта не было бы ничего удивительного. Она любила траву и туманы, но пройти в долину Тисы ей удавалось редко – храмовники не зря ели свой хлеб. Опасна Дева Трав становилась разве что когда открывали каналы. Ну еще для тех смельчаков, что брались пахать и сеять, не озаботившись покровительством церкви. Для них, впрочем, опасны были и храмовники: ничего доброго не родила земля без должной защиты. И плохо было купцам, пойманным на контрабанде, но еще хуже было им, если Цветочница раньше, чем Храм, находила незаконный товар.
Возили, конечно. Боялись, а возили – так уж люди устроены. Хоть кол им на голове теши. Нельзя, а все равно возили.
Сто лет назад. Как сейчас, кто знает?
Корзинка, в третий раз попавшаяся на глаза, – верный знак: Цветочница учуяла людей и идет теперь рядом, ждет ночи, точнее, утра раннего ждет, когда роса туманом в небо поднимется. Вот в тумане она и явится.
Зако прав: невелика птица Артур Северный, чтобы по его следу кто-то...кто? духа трав пускал. И псов голодных к его дому вызывать тоже незачем. И чувырл земляных навстречу гнать. Дай другое объяснение, Золотой Витязь. Дай, и Артур его примет с радостью. Потому что куда приятнее объяснять непонятное случайностями и совпадениями, чем знать, что странностям всем ты сам причина.
Ты и брат твой младший, первый в Долине маг. Не знает Золотой Витязь, что такое Артур и Альберт вместе.
И никто не знает. Даже Флейтист ничего вразумительного сказать не может.
Ночевали в поле.
С дороги свернули, рассчитывая за день проскочить предгорья, и к вечеру добраться до Лугоса – деревеньки, примостившейся под самой насыпью. Деревенька так себе: не пашут не сеют – путниками живут, ими же и кормятся. Гнездо паучье: вся контрабанда из Добротицы через Лугос идет, хайдуки с двух княжеств в Лугосе с покупателями встречаются, Ежи Цыбань там чуть ли не за святого, именины его – престольный праздник.