Врагов выбирай сам
Шрифт:
Нечестно. Несправедливо.
Галеш
Итак, чему же учат нас предания далекой старины? Существует две основные версии легенды о Братьях. Одна гласит, что святой Артур избран был Пречистой Девой как защитник и спаситель смертных, и дала ему Богородица великую власть побеждать демонов, и получил он от Нее имя Миротворец.
Народные предания по духу сильно отличаются от церковных текстов, им не чуждо ничто человеческое, так что святой Артур, покровитель всех, кто ценит хорошее вино и красивых женщин, в сказках этих влюблен в Приснодеву, а на щите его кровью начертано «Богородице
Вторая версия, такая же апокрифическая, как и первая, и точно так же отрицаемая и епископской церковью, и орденом Храма, гласит, что был Артур Северный избранником дьявола, погубителем и растлителем невинных душ, И получил он от Сатаны имя Миротворец, поскольку обязался сотворить для своего покровителя новый, страшный мир, где не нашлось бы места Богу.
Разумеется, в этих преданиях, не менее красивых, чем легенды о святости, Артур влюблен в Приснодеву, и эта любовь, любовь плоти и сердца, это греховное чувство воспевается в легендах с прекрасной и пугающей силой. Должен признаться, что меня когда-то заинтересовал именно дьявольский вариант, меня привлекла страсть смертного к Богородице, очаровала, заставила искать все сказки, легенды и песни, какие только были сложены о Миротворце.
И о брате его, Альберте.
Во время этих поисков я понял, что и Бог, и дьявол, и Пречистая Дева – все приложили руку к появлению в Единой Земле – нет, не Артура Северного – Братьев. Артур и Альберт могут служить Злу, могут творить Добро, могут любить или ненавидеть, грешить или быть праведниками, но всегда и во всем они вместе. Они немыслимы друг без друга.
«Сказки, – сказал я себе, – песни, легенды. Люди так любят преувеличивать».
И Господь в неизреченной милости своей дал мне возможность самому, своими глазами увидеть легендарных героев. Позволил мне быть с ними, сопровождать их в странствиях, смотреть, как совершают они свои подвиги, наблюдать их мирную жизнь, слушать, о чем говорят они, и видеть, как они сами слушают мои песни. И теперь я могу сказать: люди любят преувеличивать, и в сказках своих, в своих легендах они окружили Братьев волшебным ореолом, они связали их мистическими путами, сковали золотой цепью ангела с небес и рыцаря-монаха. Или стянули огненной петлей адского демона и, опять-таки, монашествующего рыцаря. На деле же все просто: Артур и Альберт любят друг друга так, как только могут и должны любить рано осиротевшие братья, старший из которых оберегает младшего от невзгод. А младший, чуточку более умный, куда более хитрый, вовсю этим пользуется... и мечтает походить на старшего, на настоящего героя, и боится потерять его любовь, и верит в него, как в Бога, потому что больше ему верить не в кого.
Мне нравится, как называет их Варг: Дети Неба. С языка джаргов это переводится просто: сироты. Но все легенды о Братьях пропитаны мистикой, а я, увы, падок на многослойные красивости, где смысл скрывается под смыслом и можно утонуть, пытаясь доискаться до истины. Поэтому в словах «Дети Неба» предпочитаю я видеть нечто большее И я готов верить Альберту, утверждающему, что они с Артуром настоящие, родные братья, почему-то оставленные матерью. И я готов верить Артуру, полагающему, что сам Господь доверил ему спасение Альберта, чья душа до сих пор блуждает в потемках.
От этой веры Артура многое зависит. А мне повезло, повезло, как летописцу, биографу, спутнику героев: я могу наблюдать пошатнувшееся основание веры. Я вижу, как Артур Северный начал сомневаться в себе и в своем Боге. Я пожалел бы его, пожалел бы обоих мальчиков, потому что это очень тяжело и больно, когда основа всей жизни ломается, как пересохшая ветвь, но, признаюсь честно: у меня не получается жалеть их. Легендарные герои оказались и в самом деле героями. Вряд ли о них, о таких, какие они на самом деле, кто-то сложит песни – не получится песен, – но и жалости, что бы ни случилось, не получится тоже.
На Козлодуй выезжали какими-то совсем уж древними, давным-давно нехоженными тропами, и чем ближе становился мертвый город, тем чаще переглядывались Альберт с Артуром, молча, без слов, без улыбок даже. Они ехали впереди Зако, бок о бок, по растрескавшемуся асфальту и, наверное, вспоминали, что было здесь сто лет назад. Вспоминали чудовищ, не людей и не зверье – что-то ужасным образом измененное силой бившего здесь тогда Источника, нечисть всех мастей; орды демонов, и мертвых – великое множество мертвых, неупокоенных, голодных, жадных до крови.
Тогда здесь росли леса, странные и страшные, отравленные, как и люди. Яд разливался в воздухе, яд был в земле, в воде, в растениях. Сейчас куда ни взгляни – выжженная, лишь кое-где поросшая сухой травой земля. Говорят, это сделал Альберт. То есть говорят, что ангел, сопровождавший Миротворца в странствиях, увидев Козлодуй, разгневался и сделал так, чтоб ничего не росло на отравленных землях. Не росло и не жило. Вот и думай, под силу ли мажонку, хлипкому франту, которого прихлопнуть можно шлепком ладони, под силу ли такому уничтожить все живое в округе на два дня пути? Если нет, то кто же тогда это сделал?
Развалины самого Источника они увидели с одного из окружавших его холмов. В маленькой ложбинке громоздились глыбы оплавленного камня, а земля была стеклянная. Как в Шопроне, там, где нынче конные ряды. Черная, звонкая, скользкая земля, отполированная вечными ветрами и мелкой пылью.
Артур остановил коня. Они с Альбертом вновь переглянулись, и рыцарь спешился. Помог брату спрыгнуть с седла. Все так же молча оба направились к тому, что было Источником. Зако подумал-подумал, и пошел следом.
Вот здесь, если верить песням, Братья приняли свой последний, самый страшный бой. Не с чудовищами, не с демонами – с человеком, продавшим душу Триглаву. Они уничтожили его, уничтожили Источник, уничтожили все, живое и неживое, и сполохи Небесного огня видны были в небе над двумя соседними княжествами. И Лунный Туман, обитатель Триглава, так напуган был силой, обрушившейся на его раба, что сбежал, спрятался в Преисподней, поклявшись никогда больше не появляться в мире людей. А вон на том холме, там, где стоит сейчас сложенная из черного камня часовенка, Артур и Альберт побратались.
И Зако слышал – не в песнях, конечно же, и не в сказках, – слышал он это от Галеша, что обряд смешения крови проведен был отнюдь не по велению души, а только лишь для того, чтобы стать сильнее, слив воедино магию и веру. Иначе, полагал Галеш, даже Братья не справились бы с Козлодуйским Лихом. И уж тем более – с Лунным Туманом.
– ... Что? – Зако взглянул на Артура.
– Чья это часовня? – терпеливо повторил тот.
– Пойди да посмотри, – отрезал хайдук.
То, что Миротворец снизошел до вопроса, разозлило еще больше, чем его обычное молчание.