Врангель
Шрифт:
Почему вдруг в булгаковской пьесе крымский архиепископ носит редкое имя Африкан? Из книги журналиста-эмигранта Григория Раковского «Конец белых», вышедшей в 1921 году, мы узнаём о происшествии, случившемся с донским атаманом генералом Африканом Петровичем Богаевским в Северной Таврии осенью 1920-го. 1 (14) октября тот был в Мелитополе в гостях у Врангеля, который праздновал годовщину своей свадьбы. Оттуда атаман предполагал отправиться к командиру Донского корпуса на праздник лейб-гвардии Казачьего полка. Посланный им из Мелитополя мотоциклист с запиской, сообщавшей о скором прибытии Богаевского, попал в плен к противнику, делавшему набег. Двигаясь на Мелитополь, красные круто повернули к северу на Токмак, по дороге захватили обоз лейб-казаков с запасами вина и водки для праздника. Один из сопровождавших обоз офицеров спасся бегством,
Раковский приводит воспоминания самого Богаевского о том, как он уцелел: «Положение наше было отчаянное: на дворе темно, всюду красные, кроме револьверов у нас ничего нет… В этот момент на нас налетели красные кубанцы и начали рубить, кого попало. Ожесточенная стрельба, страшные крики, стоны, вопли… Все сопровождающие меня бросились спасаться. Я оказался один с двумя офицерами, и мы свернули на боковую тропинку… Красные помчались дальше на Орехов». Тот же эпизод приведен и в мемуарах вернувшегося в Россию бывшего прокурора Донской армии Ивана Михайловича Калинина «Под знаменем Врангеля», выпущенных в 1925 году.
Этот эпизод перекочевал в «Бег», превратившись в историю чудесного спасения казачьего генерала Чарноты и архиепископа Африкана, которого драматург наградил именем донского атамана. Африкан рассказывает обрусевшему французу, полковнику маркизу де Бризару: «В Курчулан ездил, благословить Донской корпус, и меня нечестивые пленили во время набега». Знающие читатели могли догадаться, что его преосвященство во время «благословения» собирался на полковом празднике обильно выкушать водки.
Имя и отчество Хлудова — Роман Валерианович — также выбраны не случайно. Здесь присутствует скрытая полемика с рассказом Всеволода Иванова «Операция под Бритчино» (1924), для которого Слащев послужил прототипом главного героя — бывшего командующего белыми армиями на юге России генерал-лейтенанта Валерьяна Митрофановича Сабеева, теперь служащего в Красной армии и делающего доклад в Военно-историческом обществе об одной из своих операций совместно с бывшим своим противником — командармом товарищем Пастыревым. (Кстати сказать, по свидетельствам выпускников школы «Выстрел», во время лекций Слащева часто возникали горячие дискуссии с красными командирами, сражавшимися против генерала в боях Гражданской войны.) У Иванова Сабеев терпит неудачу, потому что в первую очередь при размещении войск руководствуется стремлением защитить свою семью. В результате и бой он проигрывает, и его близкие гибнут. Пастырев же жертвует жизнями брата и жены и одерживает победу. Булгаков видел всю фальшь такой схемы применительно к реальному Слащеву. Поэтому Хлудов в «Беге» спокойно собирается повесить начальника станции и оставить сиротой его малолетних детей. Хлудов не имеет родных и близких, он даже более одинок, чем был его прототип (в пьесе «походная жена» не у него, а у Чарноты). Автор не сомневался, что ради военных успехов Слащев пожертвовал бы кем угодно, и таким сделал своего Хлудова.
Интересно, что в 1925 году акционерное общество «Пролетарское кино» собиралось делать художественный фильм «Врангель» по сценарию Л. О. Полярного и М. И. Перцовича, причем Слащев был приглашен в качестве военно-технического консультанта, а также исполнителя роли «генерала Слащева-Крымского» (ординарца должна была сыграть его жена). Любопытно, что если во МХАТе предполагавшийся исполнитель роли Хлудова Н. П. Хмелев не обладал портретным сходством с прототипом, то сыгравший эту роль в киноверсии «Бега», снятой в 1970 году режиссерами А. А. Аловым и В. Н. Наумовым, актер Владислав Дворжецкий, случайно или нет, оказался очень похож на Слащева. Дворжецкий создал лучший на сегодня образ Хлудова — более убедительно трагедию больной совести палача не сыграл никто.
КРЫМСКОЕ СИДЕНИЕ: ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД
Слащеву, как мы помним, удалось отстоять Крым в тот период, когда остатки Добровольческого корпуса и Донской армии только приводили себя в порядок и были совершенно небоеспособны. Когда же основные силы Красной армии оказались связаны советско-польской войной, Врангель решил вырваться из Крыма.
Сергей Мамонтов вспоминал:
«После катастрофы Новороссийска генерал Деникин не мог больше оставаться командующим, его сменил генерал Врангель и оказался прекрасным организатором не только в рапортах, а в действительности. В короткий
Конечно, у нас не было надежд победить большевиков своими силами. Но коммунисты воевали с поляками, и это оттягивало их главные войска. В центральных районах России постоянно возникали крестьянские восстания, особенно сильные около Тамбова. К сожалению, эти восстания происходили, когда наших войск поблизости уже не было, и мы им помочь не могли».
Советский военный историк H. E. Какурин так охарактеризовал стратегические замыслы Врангеля:
«Укрепив свое положение в качестве командующего, генерал Врангель деятельно принялся за реорганизацию и приведение в порядок своей армии. Она была сведена им в три корпуса. Эта работа происходила в течение всего апреля и мая. Обстановка позволяла Врангелю затратить столь большой срок на подготовку к операциям. Советское командование в это время занято было уже в полной мере развернувшейся кампанией против поляков на Западном фронте и на крымском направлении держало первоначально в качестве заслона лишь одну слабую XIII армию в составе одной стрелковой и одной кавалерийской дивизий (8000 штыков и сабель).
Тем временем попытки английского правительства устроить почетную капитуляцию для контрреволюционных вооруженных сил в Крыму не привели к положительным результатам. Советское правительство требовало безусловной сдачи. Врангель хотел заключения мира на условиях равенства обеих договаривающихся сторон. Продолжительное сидение в Крыму реорганизованной армии являлось неудобным по экономическим условиям. Огромная масса беженцев и войск, скопившихся в Крыму, начала уничтожать все его продовольственные запасы. Поэтому, открывая кампанию 1920 г. на Таврическом театре, генерал Врангель руководствовался не политическими и стратегическими, а исключительно продовольственными предпосылками… Командование в лице генерала Врангеля не предполагало развивать своих операций дальше линии Александровск — Мариуполь. В дальнейшем мыслилось связаться с украинскими повстанцами, поднять восстание на Дону и, таким образом, обеспечить свои фланги».
В целом врангелевское вторжение в Северную Таврию не преследовало далеких стратегических целей. Предполагалось, выйдя за Перекопский перешеек, захватить зерно и другое продовольствие и в случае опасности опять укрыться в Крыму. С точки зрения обороны полуострова это наступление никаких выгод принести не могло — скорее, наоборот, делало положение врангелевцев еще более рискованным. Немногочисленные белые войска оказывались растянутыми на расширяющемся фронте, который, однако, проходил достаточно близко к крымским перешейкам, чтобы красные могли одним ударом отрезать основные силы Русской армии от полуострова.
По стратегическим соображениям Врангелю стоило бы наступать на северо-запад и запад, на правобережье Днепра, навстречу польским и украинским войскам. Однако он повел свои войска в противоположном направлении — на северо-восток и восток, в Донбасс. Похоже, барон не торопился наладить взаимодействие с Пилсудским и Петлюрой, что потребовало бы принятия на себя определенных политических обязательств по признанию независимости и границ Польши и Украины. Продвижение же в Донбасс теоретически открывало возможность прорваться в область Войска Донского, где Русская армия могла рассчитывать на существенное пополнение. Однако расстояние до казачьих земель было слишком велико, и Врангель вряд ли всерьез рассчитывал на то, что ему удастся достичь Ростова и Новочеркасска. Тем более что наступать пришлось бы по территории каменноугольного бассейна, а тамошние рабочие еще с конца 1917 года были настроены к белым весьма враждебно.
Перед наступлением Врангель провел реформу Вооруженных сил Юга России. 28 апреля 1920 года он переформировал их в Русскую армию. В изданном в этот день приказе говорилось:
«Армия перестраивается на новых началах.
Основания комплектования армии изменены: части войск комплектуются не добровольцами, а лицами, призванными на военную службу по мобилизации.
Новая организационная схема ничего общего со старой, построенной на добровольческих началах, не имеет.
Необходимо теперь же отказаться и от старых, неприложимых к новым организационным соединениям, терминов — Добровольцы и Добровольческий.