Врата Атлантиды
Шрифт:
Геродот рассказывает, что по крайней мере в Африке, когда туда на условленное место торговли прибывали карфагенские суда, купцы и грузчики выгружали все грузы на берег. Здесь купцы раскладывали свои товары, разводили рядом костры и возвращались на свои суда. Дым от костров указывал место, куда и являлись местные племена. Они, в свою очередь, оставляли на берегу определенное количество золота, достаточное для оплаты товаров, и тоже удалялись. При удачном ходе сделки карфагеняне опять выходили на берег, чтобы посмотреть, сколько золота им предлагают и достаточно ли этого. Если они считали, что достаточно, то просто забирали золото, оставляли товары и уплывали. Если же золота было явно мало, они опять удалялись на корабли, как бы показывая местным жителям, что золота надо бы прибавить. Этот своеобразный
По-видимому, в первом тысячелетии до н. э. только финикийцы и карфагеняне были в состоянии напрямую торговать с обеими Америками. Более того, достаточно хорошо известно влияние мореходного искусства финикийцев на историю египтян. Геродот сообщает нам о том, что, пытаясь найти способ переправить корабли из Красного моря в средиземноморские порты Египта, фараон Нехон И (ок. 610–595 гг. до н. э.) послал отряд «финикийских мужей» в плавание вокруг Африки. И они исполнили поставленную задачу, сперва выйдя из Эцион-гебера и затем взяв курс на юг вдоль восточного побережья Африки, пока не достигли мыса Доброй Надежды. Оттуда корабли под парусами продолжили плавание вдоль побережья Западной Африки до тех пор, пока на третий год своих странствий мореходы наконец не вошли в Средиземное море. Как гласит предание, флот хорошо выдержал столь длительное плавание. Мореплаватели устраивали осенью временные стоянки, чтобы посеять привезенные семена, а затем собрать урожай.
В завершение истории Геродот рассказывает нам следующее: «Они [мореплаватели. — Прим. перев.] утверждали — я, правда, им не верю, но другие, возможно, воспримут это иначе, — будто во время плавания вокруг Ливии [т. е. Африки] они видели, что солнце встает справа от них». Этот факт — одно из доказательств того, что финикийцы действительно совершили плавание вокруг Африки. Мы судим об этом по тому, что людям античного мира даже теоретически не было известно, что если смотреть на небо из точки ниже тропика Козерога, то создается впечатление, что солнечная орбита большую часть года находится в северной части неба.
Если карфагеняне сумели достичь столь выдающихся успехов в мореходном искусстве за 2100 лет до того момента, когда португальским мореплавателям удалось вновь повторить это плавание, куда же они собирались отправиться? Если сравнить с этим походом плавание Ганнона (ок. 425 г. до н. э.), посвященное изучению Африки, то плавание финикийцев вокруг того же континента, состоявшееся на 17 5 лет раньше и не преследовавшее никакой особой цели, заслуживает того, чтобы записать имена этих мореходов на страницах истории.
Впрочем, цель у них все же была. Она заключалась в том, чтобы найти удобные места для новых опорных пунктов и еще больше расширить сферу своей торговой деятельности. Плавание финикийцев, по-видимому, состоялось, как бы мы теперь сказали, при спонсорской поддержке египетских фараонов, в частности, Нехона II. Финикийцы, несомненно, стремились найти новые источники сырья и легкореализуемых торговых товаров, которые можно было бы без особых трудностей доставлять в порты Средиземноморья и Красного моря.
В главе 5 мы узнали о том, что в эпоху античности уже было известно о существовании различных групп островов, расположенных в восточной части Атлантики. Мы убедились также, что финикийские и карфагенские мореплаватели, как оказалось, устраивали свои поселения на о. Мадейра и Церне, расположенных либо у самой кромки Западной Сахары, либо возле устья реки Сенегал. Нам также известно, что они достигали берегов Азорских и Британских островов. Но плавали ли они еще дальше? Удалось ли им достичь побережья противоположной стороны Атлантического океана? Ответ на этот вопрос может быть только утвердительным.
Так, например, мы познакомились с текстами Псевдо-Аристотеля и Диодора Сицилийского, которые в один голос говорят о поселениях карфагенян на островах в Атлантике, где царит мягкий климат и есть судоходные реки. Если
Сэр Эдвард Герберт Бэнбери, кембриджский географ XIX в. и член Совета Королевского географического общества, придерживался мнения, что легенда, окружавшая Геспериды и изложенная Гесиодом в его «Теогонии» (ок. 700 г. до н. э.), была «почти наверняка финикийского происхождения». Это служит еще одним аргументом в пользу того, что именно финикийские мореходы первыми привезли сведения об этих островах в ойкумену античного мира.
Помимо вышеперечисленных данных, мы имеем также свидетельство карфагенского полководца Химилкона, морские путешествия и океанские походы которого упоминаются в сочинениях римского историка IV в. Руфа Феста Авьенуса. Как показано в главе II, есть все основания предполагать, что Химилкону было известно о существовании Саргассова моря, поскольку он описывает его чрезвычайно подробно, говоря, что его «с трудом можно переплыть за четыре месяца». Если это так, то у нас не остается сомнений, что столь искушенный карфагенский мореплаватель совершал плавание через Атлантический океан и, следовательно, был знаком с Вест-Индией.
По всей вероятности, финикийцы и карфагеняне держали в строгой тайне сведения не только о трансатлантических торговых путях, но и об источниках материалов и товаров, которые можно встретить и добыть в этих тропических странах. Кстати, мы ведь уже знаем, что финикийцы ок. 600 г. до н. э., в правление фараона Нехона II, совершили плавание вокруг Африки; это — первое сообщение о столь фантастическом путешествии. Не надо забывать, что сведения об этом сохранились в трудах Геродота, который почти наверняка узнал об этой истории во время своего знаменитого визита в Египет. Если все обстоит именно так, значит, мы имеем дело только со свидетельствами египтян об этом плавании. Что касается самих финикийцев и карфагенян, то тут нас окружает стена молчания, как только речь заходит о том, где именно и насколько далеко пролегали их торговые пути.
Замечательный пример того, как иберо-финикийцы стремились сделать все, чтобы знания о трансатлантических торговых путях не стали известны остальному миру, содержится в истории, рассказанной греческим историком Страбоном о некоем корабле, отплывшем от Иберийского побережья. Местом его назначения, по-видимому, были Касситериды, которые мы можем отождествить либо с островами Скилли, либо с юго-западным побережьем Англии. Там мореплаватели могли обменивать керамическую посуду, соль и изделия из меди на олово и свинец, добывавшиеся местными жителями в неглубоких рудниках. Оказавшись в открытом море, капитан финикийского корабля заметил, что за ними по пятам следует какое-то римское судно. Поняв, что задача римлян заключалась в том, чтобы разведать порт их назначения и узнать их торговый маршрут, капитан финикийцев решил изменить курс и направиться к мелководью, возможно — к коварным отмелям в окрестностях островов Скилли. В результате оба судна потерпели кораблекрушение, хотя капитану финикийцев удалось выжить, ухватившись за обломок корабля. По возвращении в родной порт он получил от города компенсацию стоимости судна и погибшего груза. Впрочем, далее рассказывается, что римляне после многих попыток в конце концов узнали об этих путях и заняли свое место на рынке, заметно потеснив на торговых маршрутах финикийцев и карфагенян.