Врата в преисподнюю
Шрифт:
Опять-таки, не спрашивайте, откуда мне все известно, ибо я сам не знаю…
Больше Татьяна меня ни разу не навестила.
Меня, по-прежнему, держали взаперти, я был полностью оторван от внешнего мира и ничего не знал о судьбе своих спутников. Пищу мне доставляли молчаливые стражи в белых балахонах, даже лиц их я рассмотреть не мог. Кормили, однако, неплохо. И я напихивал себя до отвала, понимая, что в недалеком будущем мне придется рассчитывать только на свою силу и выносливость.
Татьяна, перед тем, как уйти, вроде бы успокоила, утверждая, что народ здесь живет маломощный и особо опасаться мне нечего, но, кто знает, как обернется все на самом деле?..
Также я всерьез занялся своей физической подготовкой. В основном, отжимался от пола, так как спортивных снарядов и тренажеров в комнате-камере, естественно, не было. Физические упражнения отвлекали от ненужных мыслей и помогали скоротать время, которое из-за одиночества тянулось очень медленно.
И вот, час "Х" наступил.
С утра меня навестила делегация людей в балахонах. Мне жестами приказали снять одежду. Взамен я получил такую, как у них, униформу, которая напоминала банный халат и так же завязывалась длинным поясом вокруг талии.
Потом меня вывели из комнаты, теперь уже с открытыми глазами.
Мы прошли длинной галереей, она, как я понял, опоясывала все здание, спустились крутой лестницей, миновали длинный узкий коридор со сводчатым каменным потолком и оказались перед окованной железом дверью.
Комната была небольшая с несколькими узкими, словно бойницы, окнами. Там наша мужская компания снова воссоединилась. Мои спутники были в таких же, как и я, нарядах, лица их были мрачными и унылыми.
Мое появление встретили, если и не с радостью, то с надеждой. Даже Федор и его друзья, невзирая на взаимную неприязнь, дружески пожали мне руку. Они, оказывается, ничего не знали и жаждали услышать свежих новостей.
Расспросы застали меня врасплох. Я терялся, не зная, каким образом поведать им о том, что нас ожидает. И, нужно ли рассказывать все?
Лишь в одном я был абсолютно уверен: им незачем знать о той роли, которую сыграла в нашей судьбе Татьяна. В этом вопросе я еще сам полностью не разобрался и опасался делать поспешные выводы.
Девушка, по-прежнему, была для меня очень дорога, и я не желал выслушивать поток обвинений, возможно, совершенно напрасных, которые неминуемо должны были вылиться на ее голову.
Не хотелось также заранее пугать той участью, которая ожидала нас в случае благоприятного исхода грядущего испытания. Безысходность могла убить дух сопротивления и перечеркнуть, хоть и очень слабую, но все же надежду на возможное возвращение домой.
Поэтому я не стал забегать далеко вперед, ограничив свой рассказ лишь ближайшей перспективой.
— По какому-то, совершенно случайному стечению обстоятельств, нам удалось открыть врата древнего языческого капища, — сказал я, — и мы перенеслись то ли в иной мир, то ли на другую планету. В сущности, разница небольшая… Когда-то, очень давно, несколько тысячелетий назад, этими вратами воспользовались наши далекие предки, дабы сохранить чистоту расы и избежать полного вырождения. Так получилось, что они до сих пор живут по варварским законам. Всякие новшества, ведущие к прогрессу, в нашем его понимании, здесь пребывают под строжайшим запретом, ибо, как мне сообщили, они чреваты междоусобными войнами и прочими нехорошими делами. Так что, нам в некоторой степени, несказанно повезло, ведь мы собственными глазами увидим, как жили люди в далеком прошлом…
— Ничего себе, счастьичко привалило… — съязвил Федор.
— И что нас ожидает дальше? — как-то вяло поинтересовался Илья.
Из всех присутствующих он выглядел самым подавленным. Его угнетала вынужденная разлука с любимой девушкой.
— К сожалению, от нас в нашей дальнейшей судьбе мало что зависит. Есть лишь два выхода: или умереть на поле брани, или победить и стать полноправными членами живущего здесь народа…
— Завидная перспектива… — снова не удержался от иронии Федор. — Слушай, а откуда тебе все известно?
Вопрос был, что называется, на засыпку. Мне бы не поверили, если бы я сказал, что не знаю. А сваливать все на Татьяну я не собирался.
— Сорока на хвосте принесла…
— Ну, ты это… Брось грузить… — вызверился один из дружков фермера.
Я понял, что нервы у всех натянуты до предела и шутить — небезопасно. Не хватало еще снова подраться…
Пришлось в пожарном порядке придумывать убедительную версию.
— Ко мне приходил то ли монах, то ли, как их там… Он вполне сносно говорит по-нашему. Он все и объяснил. Обнаглел до такой степени, что даже предложил подумать, согласны ли мы на их условия? Вроде бы, у нас есть выбор…
Проглотили за чистую монету.
Правда, кто-то недовольно буркнул, мол, почему именно мне выпала такая честь, но развивать тему не стал.
Все призадумались, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина.
Нарушил ее Федор.
— Значит, в любом случае, обратной дороги нет? — то ли спросил, то ли констатировал он.
— Почему? — возразил я. — Сторож же каким-то образом появляется в нашем мире… Можно попытаться выследить его и разузнать секрет перемещения…
— Попался бы мне этот Сторож… Я бы ему голову отвернул! У меня бы он сразу заговорил… — проворчал Вася.
— Ты думаешь? — засомневался Игорь. — Я где-то читал, что есть такие люди, которые вообще боли не чувствуют. Хоть режь их, хоть огнем пытай… Буддийские монахи, например. Вдруг и этот из таких?
— А если попробовать сбежать? Напасть на охрану…
— Вы уже пробовали… — возразил Илья. — И что получилось? Как по мне, лучше умереть на свежем воздухе, чем снова гнить в колодце…
Его слова убедили всех. Слишком свежи были воспоминания о подземной темнице. А меня Илья порадовал. Я считал его самым слабым звеном в нашей компании и его бойцовское настроение приятно удивило.
— А, что за испытание?
Ответить я не смог. Мне было известно лишь, что оно смертельно опасное, но вполне преодолимое.
Если, конечно, верить словам Татьяны…
— Возможно, придется драться с молодыми воинами, которые тоже хотят стать полноценными мужчинами…
— Если просто драться, то еще ничего…
— Боюсь, что драться придется насмерть, — разочаровал я. — Потому что побежденных ("впрочем, как и победителей" — добавил мысленно) ожидает ритуальное жертвоприношение…