Врата. За синим горизонтом событий
Шрифт:
Конечно, к тому времени, как я отправился в свой первый полет, пилоты-испытатели и программисты выработали несколько сот комбинаций, чей цвет был признан удовлетворительным, но которые еще не были опробованы. Или таких установок, которые были уже опробованы, но к ним не стоило возвращаться. Были и такие варианты, после которых экипаж не вернулся. Но тогда я еще ничего этого не знал, и когда сел на модифицированное сиденье хичи, все мне казалось новым и необыкновенно захватывающим. Не знаю, сумею ли дать вам понять, что я тогда чувствовал.
Я
Инструкторше надоело висеть вниз головой, она протиснулась за мной и положила руку мне на плечо.
– Ваша очередь, Броудхед. – И я почувствовал, как ее грудь коснулась моей спины.
Честно говоря, мне не очень хотелось трогать колеса, и прежде чем это сделать, я спросил:
– А вообще известно, что именно ты выбираешь? Можно с уверенностью сказать, куда полетишь?
– Вероятно, можно, – ответила она, – если ты хичи с подготовкой пилота.
– А не значит ли один цвет, что ты отправишься дальше, чем при другом?
– Этого пока никто не смог установить. Конечно, все время стараются. Целый отряд исследователей сопоставляет установки целей вернувшихся кораблей с тем местом, где они оказались. Но до сих пор ничего не нашли. Ну, давайте, Броудхед. Положите руку на первое колесо, которое уже поворачивали другие. Толкайте его. Для этого нужно больше силы, чем вам кажется.
И действительно. В сущности, я боялся надавить слишком сильно и тем самым заставить его заработать, но колесо словно вросло в панель. Клара наклонилась, положила свою руку на мою, и я понял, что приятный мускусный маслянистый запах, который я ощущал в последнее время, принадлежит ей. Но на самом деле это не был мускус. Просто ее половые аттрактанты вошли в контакт с моими хеморецепторами. По сравнению с сортирной вонью Врат это был прекрасный запах.
Но тем не менее я не добился никакого цвета, хотя старался целых пять минут. Наконец Клара прогнала меня, и я уступил место Шери для еще одной попытки.
Когда я вернулся в свою комнату, кто-то уже ее прибрал. Я с благодарностью подумал, кто бы это мог быть, но слишком устал, чтобы долго над этим размышлять. Пока не привыкнешь, малое тяготение зверски изматывает. Все время перенапрягаешь мышцы, потому что приходится осваивать новые способы перемещений в пространстве.
Я повесил гамак, улегся и уже задремал, когда кто-то заскребся в дверь. Затем послышался голос Шери:
– Боб?
– Что?
– Ты спишь?
Очевидно, нет, но я правильно понял ее вопрос и сообразно ему ответил:
– Нет. Лежу и думаю.
– Я тоже… Боб?
– Да?
– Можно мне лечь в твой гамак? – спросила она.
Я сделал усилие, чтобы окончательно
– Мне очень нужно, – добавила она.
– Хорошо. Конечно. Я хочу сказать, что очень рад.
Шери скользнула в мою комнату, и я подвинулся в гамаке, который начал медленно раскачиваться. Она забралась в него. На Шери были только тенниска и трусы, она была теплой и мягкой, и мы мягко раскачивались в гамаке, пока она не произнесла:
– Секса не нужно, жеребец.
– Посмотрим, как получится. Ты что, боишься?
Дыхание у Шери было сладкое, я чувствовал его у себя на щеке.
– Чем больше думаю об этом, тем больше боюсь, – ответила она.
– Почему?
– Боб… – Шери устроилась поудобнее и повернулась, чтобы смотреть мне в лицо. – Знаешь, ты иногда говоришь глупости.
– Прости.
– Посмотри, что мы делаем. Садимся в корабль и не представляем, долетит он туда, куда должен долететь. И даже не знаем, куда он направляется. Летим быстрее света, и никто не знает как. Не знаем, на сколько улетаем, не знаем, куда летим. Можем провести в корабле всю оставшуюся жизнь и никогда не вернуться сюда. Можем столкнуться с чем-то таким, что убьет нас в две секунды. Ведь так? Так. И ты еще спрашиваешь, почему я боюсь?
– Да я просто разговариваю. – Я прижимаюсь к ее спине, беру в руки грудь, не агрессивно, а просто потому, что приятно.
– И не только это. Мы ничего не знаем о тех, кто построил эти корабли. Откуда мы знаем, что это не розыгрыш с их стороны? Или ловушка. Может, таким способом они заманивают свежее мясо на небеса хичи?
– Да, не знаем, – согласился я. – Повернись.
– И корабль, который нам показали сегодня, совсем не такой, каким я его представляла, – сказала она, поворачиваясь и обнимая меня за шею.
Откуда-то послышался резкий свист, но я не смог определить источник.
– Что это? – спросила Шери.
– Понятия не имею. – Свист повторился. Он звучал и в туннеле, и еще громче – в моей комнате. – А, это фон, – наконец сообразил я. Мы слышали собственные пьезофоны и те, что были установлены на стенах. Все они заработали одновременно. Затем свист прекратился и послышался голос:
– Говорит Джим Чу. Кто хочет видеть, как выглядит корабль, вернувшийся из тяжелого рейса, приходите к станции доков четыре. Сейчас начинают.
До нас донеслись голоса из соседней комнаты Форхендов, и я расслышал стук сердца Шери.
– Пойдем, – предложил я.
– Да. Но мне… не очень хочется.
Корабль добрался до Врат, но не совсем. Один из крейсеров засек его на орбите. Теперь буксир доставил его в док Корпорации, куда обычно приземляются только ракеты, побывавшие на планетах. Здесь достаточно места и для пятиместника. А этот оказался трехместным… вернее, то, что от него осталось.
– О Боже, – глядя на эту рухлядь, прошептала Шери. – Боб, как ты думаешь, что с ними случилось?