Врата. За синим горизонтом событий
Шрифт:
– У вас возникает сознание собственной бесценности, когда вы говорите, что я ни на что не годен? – спрашивает Зигфрид.
– Нет.
– Тогда почему вы все время напоминаете себе, что я машина? Или что я ничего не стою? Или что я не могу переступить границы своей программы?
– Ты помочился на меня, Зигфрид. – Я понимаю, что подобный ответ его не удовлетворит, поэтому объясняю: – Ты испортил мне утро. Моя подруга С. Я. Лаврова осталась вчера вечером у меня. Да, она – это нечто очень значительное. – И я немного рассказываю Зигфриду о С.Я., включая, как она уходит от меня в обтягивающих
– Звучит неплохо, – комментирует Зигфрид.
– Клянусь твоими болтами, все это абсолютная правда. Но по утрам она просыпается слишком медленно. Только С.Я. по-настоящему оживет, как мне приходится покидать свой летний дом на Таппановом море, чтобы явиться сюда.
– Вы ее любите, Боб?
Если отвечать честно, то «нет», поэтому я хочу сказать «да», но говорю:
– Нет.
– Я думаю, это честный ответ, – одобрительно произносит Зигфрид и уже без прежнего одобрения добавляет: – Поэтому вы сердитесь на меня?
– Не знаю. Просто у меня плохое настроение.
– Вы можете объяснить причины, почему оно плохое?
Он терпеливо ждет ответа, поэтому немного погодя я говорю:
– Ну, вечером я проиграл в рулетку.
– Больше, чем вы можете себе позволить?
– Боже! Нет, конечно, – с вызовом отвечаю я, но не поясняю, что это все равно раздражает, и существуют другие, не менее серьезные причины. Например, что становится холоднее. Что мой дом на Таппановом море находится не под Пузырем, поэтому завтракать на его пороге с С.Я. оказалось не такой уж хорошей мыслью. Я не хочу делиться этим с Зигфридом. Он скажет что-нибудь рациональное, например, почему бы нам не поесть в помещении. И мне придется рассказывать ему, что ребенком у меня была мечта – собственный дом, выходящий на Таппановое море, и завтрак на его пороге. Мне исполнилось двенадцать, когда перегородили Гудзон. В то время я часто мечтал о том, как стану большим человеком и буду жить, как богатые. Ну, он все это уже слышал.
Зигфрид прочищает горло.
– Спасибо, Боб, – говорит он, давая знать, что мое время закончилось. – Придете на следующей неделе?
– Как всегда, – улыбаюсь я. – Как летит время. Я сегодня хотел уйти немного пораньше.
– Правда, Боб?
– У меня свидание с С.Я., – объясняю я. – Она вечером приезжает ко мне в летний дом. Откровенно говоря, это куда более лучшее лекарство, чем встречи с тобой.
– Это все, что вы хотите получить от взаимоотношений с женщиной, Боб?
– Ты имеешь в виду секс? – Мой ответ в этом случае «нет», но я не хочу давать ему понять, чего жду от связи с С. Я. Лавровой. И я начинаю перечислять: – Она отличается от всех моих прежних и настоящих подруг, Зигфрид. С.Я. не бедна, у нее хорошая работа. К тому же я восхищаюсь ею.
Здесь я, конечно, несколько преувеличил. Точнее, мне все равно, восторгаюсь я ею или нет. У С.Я. есть одна важная особенность, которая восхищает меня даже больше, чем самый прекрасный женский зад, какой когда-либо сотворял Господь. Она специалист в области информатики. С.Я. окончила университет в Академогорске, работала в институте компьютерного разума Макса Планка, а теперь преподает у аспирантов. Она больше знает о Зигфриде, чем сам Зигфрид о себе, и это предоставляет мне интересные возможности.
10
Примерно на пятый свой день на Вратах я встал рано и позавтракал. Во время завтрака меня окружали туристы, игроки из соседнего казино с воспаленными от бессонной ночи глазами и моряки с крейсеров, которые на всю катушку использовали увольнительную. Завтрак оказался роскошным, правда, и стоил он не менее роскошно. Но высокие цены компенсировались присутствием туристов. Я чувствовал на себе их уважительные взгляды. Я знал, что они говорят обо мне. Особенно тот гладколицый пожилой африканец – дагомеец или ганиец – со своей очень молодой, пухлой, как свежеиспеченная булочка, и увешанной драгоценностями женой. По их мнению, я был бесстрашным героем. Конечно, у меня не было на руке браслетов, но известно, что некоторые ветераны их не носят.
Я наслаждался своим триумфом, подумывал о заказе настоящих яиц с беконом, но это было слишком даже для моей эйфории. Поэтому я удовлетворился апельсиновым соком – к моему глубочайшему удивлению, он оказался настоящим, – бриошью и несколькими чашками черного голландского кофе. Мне не хватало только хорошенькой девушки на ручке моего кресла. В зале присутствовали две симпатичные женщины, как будто с китайского крейсера, и обе не отказывались обменяться со мной радиопосланиями с помощью глаз, но я решил приберечь их для какого-нибудь будущего свидания. Я заплатил по счету – это оказалось довольно обременительно для моего кармана – и отправился на занятия.
По пути вниз я встретился с Форхендами. Мужчина, кажется, его звали Сесс, оторвался от ведущего вниз кабеля и подождал меня, чтобы вежливо поздороваться.
– Мы вас не видели за завтраком, – сказала его жена, поэтому я поведал им, где был. Их младшая дочь, Лу, похоже, позавидовала мне. Мать уловила это и потрепала ее по щеке.
– Не расстраивайся, милая. Мы так поедим перед возвращением на Венеру, – пообещала она дочери и после этого обратилась ко мне: – Теперь приходится считать каждый пенни. Но нам обязательно повезет, и у нас уже есть планы, как распорядиться доходами.
– Они есть у нас всех, – рассеянно ответил я, потому что в этот момент в голове у меня зрела какая-то мысль. – Вы на самом деле вернетесь на Венеру?
– Конечно, – ответили все члены семьи тем или иным образом, и по их лицам было видно, что они сами поразились своему ответу. Это удивило и меня. Мне не приходило в голову, что эти туннельные крысы считают горячие душные ямы своим домом. Сесс Форхенд, должно быть, правильно расшифровал выражение моего лица. Поэтому он улыбнулся, пожал плечами и пояснил:
– В конце концов это наш дом. Врата тоже – некоторым образом. Понимаю, наверное, странно такое слышать. А вообще-то мы родственники первого человека, нашедшего Врата. Сильвестра Маклена. Слышали о нем?
– Кто же о нем не слышал?
– Он нечто вроде моего двоюродного брата. Но вы, наверное, знаете всю эту историю.
Я хотел было сказать «да», но не успел. Очевидно, семья Форхендов очень гордилась своим знаменитым родственником, и я не могу их винить в этом. В общем, мне пришлось прослушать несколько видоизмененное семейное предание о пионере Врат: