Враждебная тайга
Шрифт:
Наталья равнодушно глянула на уже бывшего мужа и бывшего старшего лейтенанта Орехова и, усмехнувшись, вышла. Порыв налетевшего ветра закрыл за ней дверь.
Холодный ручей. 00:40.
Неожиданно Рябинина очнулась. Она с трудом поняла, что находится в палатке в ветреную ночь, а дети спали рядом. Мысли путались, главная нить размышления терялась. К своему тревожному удивлению, жена капитана, не бравшая в рот ни капли алкоголя, никак не могла вспомнить, как тут очутилась, да еще и с детьми. Ах да, она ведь пошла за орехами, но зачем ей орехи, она не любит их.
Тут Рябинина вспомнила, что уже третий день ходит за этими проклятыми кедровыми орехами, и даже Наталью брала с собой. Наталья, Наталья… Что-то было связано с этим именем, но что конкретно, она вспомнить не могла. Вообще, последние дни прошли как-то быстро и незаметно. Любая попытка припомнить малейшее обстоятельство бытия натыкалась на какой-то туман забвения.
Где-то осыпались камни. Рябинина подскочила, сердце отбойным молотком заколотилось в голове. Дрожащей рукой она отодвинула полог палатки. Ветер в кромешной тьме, темная масса деревьев, тихое журчание горного ручейка. Но в этой ночной тишине чувствовалось чье-то присутствие. Шаги, тихие, крадущиеся шаги.
Что-то вытолкнуло Рябинину из палатки. Как она ни напрягала зрение, но чернота окружающего мира оставалась непроглядной. Вдруг тучи раздвинулись, и Луна осветила все вокруг, Рябинина вновь ощутила чье-то присутствие. Она вскрикнула и обернулась, перед ней стоял старший лейтенант Отехов.
Вздох облегчения уже был готов сорваться с ее губ, когда она с ужасом поняла, что стоящий перед ней человек совсем не тот, кем являлся когда-то. Он был одет в летнюю форму, несмотря на холодный ветер, его волосы трепал ветер. Бледное, как гипс, лицо ничего не выражало, синие тонкие губы плотно сомкнуты, руки бессильно повисли, как плети. Но, главное, некогда подвижные глаза неподвижно застыли, глядя в одну точку, они ничего не выражали и утратили прежний цвет.
– Павел, это ты? – спросила Рябинина, нарочно назвав его «Павлом» вместо «Александра».
– Я, – прохрипел тот.
Рябинина отшатнулась и вдруг заметила, что стоящий перед ней не имел тени. Старший лейтенант заметил ее испуг, глянул себе под ноги и засунул руку за спину. Он вынул огромный нож, блестевший отточенной сталью.
Его бесцветные глаза вспыхнули золотистым цветом, и он захохотал хриплым старческим голосом. От страха у Рябининой подкосились ноги, она даже не могла кричать. Всё, что ей оставалось – это раскрытыми от ужаса глазами наблюдать за приближением убийцы…
День пятый.
В/ч № 29 119. 5:57.
– Сережа, вставать пора!
От этих слов Рябинин проснулся сразу, но глаза открывать не спешил по давно устоявшейся привычке. Он посмотрел на часы – еще не было даже шести! Что за шутки! Капитан поднялся и хотел обрушиться уже на жену, но вместо нее увидел пред собой Наталью. Смутившись, он спросил:
– Что ты тут делаешь?
– Тебя бужу.
– А почему ты?
– Потому что твоей жены больше нет.
Рябинин сел на угол кровати и потер виски. Он решительно ничего не понимал, не соображал спросонья и вообще в голове стоял сплошной туман, мешавший сосредоточиться и собраться с мыслями.
– Где моя жена и почему ты будишь меня в такую рань? – разразился он потоком вопросов.
Наталья, ласково улыбаясь, охотно все пояснила:
– Меня послал муж, он очень болен и не сможет сегодня идти на развод караула – это придется сделать вам, товарищ капитан. Я пришла к тебе, Сережа, но ты спал, и мне пришлось тебя будить.
Совсем смутившись от этой ласки, Рябинин задал еще один вопрос:
– А где моя жена и дети?
– Не знаю, когда я пришла, ты был один.
– Понятно, - пробубнил Рябинин, но тумана в голове ничуть не убавилось.
Он долго умывался ледяной водой, чтобы прийти в себя. Но все дело заключалось в том, что он уже два дня не пил, но ничего не помнил, сколько ни напрягался, никак не мог даже хоть что-то припомнить.
– Ладно, - сказал он сам себе, - Сначала развод караула, а после разберусь со всей этой амнезией.
Тайга. 7:01.
– Мы проиграли, - заявил Вольгул сразу после скудного завтрака.
– Что это значит? – упавшим голосом спросил Утиляк.
– Сегодня ночью белый шаман принес невинную кровь в жертву силам зла. Теперь ночью он полный хозяин тайги. Нам нужно убираться отсюда до захода солнца.
– А как же люди? – прошептал дед.
– Археологи мертвы, - констатировал Вольгул, – Военные либо нас не пустят к себе, либо не поверят нам.
– Но что-то надо делать! – в отчаянии сжал кулаки Давдан.
– Я же говорю – нужно убираться отсюда, - пояснил Вольгул. – Тайга теперь принадлежит ему. Едва солнце скроется, он придет и за нами.
– Постой, постой, - заговорил Давдан, - Откуда тебе известно, что мы проиграли?
– Ночью я ясно видел во сне мертвую женщину, всю в крови, ей отрезали голову. А еще я видел двух детей, похожих друг на друга, их тоже убили – перерезали вены на шее.
– Кто?
– Шаман вселился в чье-то тело, тот человек и совершил жертвоприношение.
– Какое тело?
– Не знаю, он был в военной форме…
– Значит, уже ничего нельзя предпринять?
– уже безо всякой надежды спросил Утиляк.
– Здесь нет, - отрезал Вольгул, - Но у нас еще много дел впереди.
– Каких еще дел, - угрюмо проворчал Давдан.
– Ты разве забыл о своем доме?
– Причем здесь наш дом?
– Наша деревня тоже окружена тайгой, - объяснил Вольгул, - Километры для него не препятствие. Убив всех тут, он пойдет убивать всё дальше и дальше, и первыми на его пути будем мы.