Вредители по найму
Шрифт:
– - Тогда как вы их убивали? Вы же простой человек!
Охотник посмотрел на меня насмешливо.
– - Я-то? Обычно загонял в камнедробилку. Переломанные руки-ноги да ребра восстанавливаются у них по нескольку часов, за это время можно и голову срезать, и зубы с когтями на память выдрать.
– - Ага. Камнедробилка, значит. А у вас, случайно, лишней под нарами не завалялось?
– - Извините, но чем мог, я помог...
За дверью раздались тихие шлепки шагов и яростный стук в дверь:
– - Эй, пацаны, шустрите оттуда, легавые шкандыбают, -- послышался хриплый голос духа.
– -
– Ну, что скажешь?
– первым прервал молчание Руди.
– Что я зря потратил кучу денег, только страшнее стало. Соваться в замок к этим...
– Насколько я помню, ты подрядился в качестве вредителя, а не убийцы вампиров, а ты чуть ли не к сражению со всем родом Мергейлов готовишься!
– Оно, конечно, верно, но хотелось бы подготовиться к любому развитию событий.
– Тогда въезжай в замок сразу в гробу, с венком чеснока на шее и с красной розой во рту.
– А роза-то зачем?
– Для красоты...
Я замолчал. Попытка телохранителя развеселить меня, лишь еще больше испортила мне настроение. И снова вернулся меня к мысли о загадочном живом мертвеце, который обладает не только развитым интеллектом, но и чувством юмора, чего у вурдалаков не может быть в принципе - во время трансформации разума и души, они теряют все человеческие качества.
– Лучше бы подсказал, что делать.
– Я так понимаю, что все обычные методы наша нанимательница перепробовала: и знойную красотку ему подсовывала, и на оскорбление провоцировала, и следила, не скрывает ли он какую-нибудь страшную тайну, верно?
– Думаю, ты прав.
– И, разумеется, все это было бессмысленно: или он ждал с ее стороны подобного, или просто заподозрил неладное.
– То есть такой вариант, что герцог действительно по уши влюблен и идеальный муж - ты даже не рассматриваешь?
– Такого не бывает!
– - решительно заявил вурдалак, -- Вот ты был когда-нибудь идеальным ребенком?
– - Только если что-то натворил, и не хотел чтобы меня поймали и наказали. Погоди! То есть ты считаешь, этот Владислав лишь притворяется, потому что за ним кроется какой-то грешок?
– - По-моему, это логично. Слежка, провокации -- это, конечно, все хорошо, но только если жертва не догадывается, что за ней наблюдают или пытаются спровоцировать. Например, если этим занимается тот, от кого этого ну никак не будешь ожидать.
– - Например, любящая жена?
– - Это та, которая демон похоти, в сороковой раз выходящая замуж, и каждый раз по большой и чистой любви?
– - оскалился вурдалак, -- Или ты считаешь столетнего кровососа наивным мальчишкой?
– - Сто лет для вампира не возраст, -- отмахнулся я, -- Лучше скажи, ты петь или танцевать умеешь?
– - Вообще-то я телохранитель. И вурдалак, -- на всякий случай напомнил он.
– - Наверное, и огонь выдыхать не умеешь, и колесом ходить?
– - Под личиною артистов на бал попасть нам вряд ли удастся. А также поваров и прочих приглашенных умельцев.
– - Пригласительных тоже в кармане не завалялось, так что придется или притворяться слугами, или осваивать невидимость.
– - Ты же слышал насчет слуг... Они поколениями сидят в замке и наверняка все друг друга знают в лицо. Разве что примкнуть к свите кого-нибудь из приглашенных.
– - У меня нет на примете знакомых вампиров, которые водят дружбу с герцогом.
– - Ну... Ты умеешь выслеживать людей, точнее, демонесс по отпечатку ауры?
– - Нужна кровь или хотя бы волосок. Забыл попросить ее порезать руку или выдрать клок волос. Хотя, -- я вспомнил, как красавица отбрасывала назад свои шикарные огненные волосы, -- можно посмотреть, не отыщется ли действительно на полу пара волосков.
Увы, чуда не случилось. Ни единого волоска. Тем не менее, мы решили не отказываться от этой идеи -- найти кого-нибудь, кого пригласили на маскарад, и попасть в его свиту. В Тенеграде у меня было всего двое знакомых: ведьма Кобритта, да банник. Собственно, для начала я решил их и опросить. Вдруг кто и заглянул на огонек перед этим проклятым Маскарадом -- за чесночком заговоренным, или помыться перед ужином?
Поход к ведьме нам почти ничего не дал. Постоянно косясь на моего телохранителя -- ну еще бы, простой мальчишка из болотной деревушки за пару дней обзавелся личным охранником!
– - она лишь развела руками. Про бал в поместье Мергейлов Кобритта, разумеется, слыхала. Устраивался он ежегодно, и приобрел довольно громкую репутацию: сотни красавиц спали и видели, как бы им оказаться в списках гостей. Ну еще бы, ведь там будут представители самых древних, а значит, богатых и влиятельных родов, и их друзья. Поговаривали, что там регулярно бывают даже члены Черного Совета, разумеется, инкогнито, благо это не обычный бал, а бал-маскарад.
По голосу ведьмы я понял, что она и сама была бы не прочь оказаться среди разодетых в карнавальные костюмы дам и кавалеров, и, чем Тьма не шутит, охмурить какого-нибудь видного графа.
– - Послушай, Кей, а зачем тебе вообще это чудо?
– - не выдержав, перед расставанием прошептала мне на ухо Кобритта, кивая на хранящего могильное молчание Руди. Похоже, ей и в голову не приходило, что за столько короткий срок я смог разжиться и хорошими деньгами и неприятностями.
– - Для грязной работы. Сама знаешь, я был далеко не лучшим учеником, так что иногда мое вредительство оказывается уж слишком... вредным, -- зловеще прошептал я в ответ, оставив ее в состоянии глубокой задумчивости.
Йорхш встретил меня с распростертыми объятьями, отчего моя рубаха тут же вымокла до нитки. Извинившись, банник, легким движением руки высушил одежду, и повел показывать свое хозяйство. При этом на его румяной мордочке сияла такая гордость, словно он все здесь выстроил собственными руками, и мне даже не хотелось прерывать его торопливую речь.
Сперва мы смотрели гостевые комнаты и предбанники, потом навестили парные и бассейны, душевые и массажные комнаты, и даже зашли в сушилку, откуда я тут же выскочил, едва не обжегшись потоком горячего воздуха. Все это время Йорхш не умолкал ни на минуту и постоянно косился на вурдалака, безмолвно идущего рядом и настороженно озирающегося по сторонам, словно ожидал нападения. О хозяине своей бани дух рассказывал едва ли не с придыханием, отзываясь исключительно восторженно.