Времена Амирана. Книга 3: Смерть как форма существования
Шрифт:
"De mortuis aut bene aut nihil"
(Диоген Лаэртский)
Давным-давно, когда Земля была еще совсем юной, маленькой и плоской, и не успели еще устать три могучих слона, держащих ее на своих спинах, и не уплыла еще из-под их ног громадная морская черепаха, чтобы сгинуть безвозвратно в пучине бесконечного океана, жила себе страна под названием Амиран.
И жила она нормально, не лучше, но уж и не хуже всяких прочих. И жизнь там текла размеренная, устоявшаяся, к которой все давно привыкли. И никто на нее не жаловался, потому что там испокон веку соблюдалось равновесие: как где у кого чего отнимется, так тут же у другого прибавится,
Но однажды равновесие там было нарушено. Случилось нечто, чего быть никак не должно. Ну, и пошло, и поехало… Попытки исправить положение, привели, естественно, к тому, что стало еще хуже. Поначалу, конечно, тем, кто эти попытки предпринимал, а потом…
А вот что случилось потом – об этом я сейчас и расскажу. А то ведь об этом никто не знает. Вообще – никто. Настолько никто, что даже я не совсем уверен, а было ли оно?
Пролог
Мело, мело по всей земле. И, что характерно в таких случаях, во все пределы. И заметало дорожные колеи, делая дорогу невидимой в этой ночной снежной круговерти. В такую пору очень легко заблудиться. А заблудившись, пропасть. Поэтому мало кто рискует выезжать ночью в метель.
Но в этих трех повозках, трех крытых фургонах, ехали люди, не боящиеся сбиться с пути. Как могут потерять дорогу те, для кого дорога – вся жизнь, а фургон – дом родной?
Три фургона не торопясь, но и без остановок преодолевали пустое ночное вьюжное пространство. Три фургона, а за ними еще три лошадки, бегущие пока налегке, чтобы потом сменить тех, кто сейчас в упряжке. А иначе никак, лошади, они, знаете, не железные, лошади тоже устают, а на постоялых дворах не отдохнешь, и лошадей не поменяешь. Не пустит их к себе ни один постоялый двор. Так уж повелось, что к тем, кто едет в этих трех фургонах, отношение особое. Потому, что имя им – крайсы.
Крайсы – загадочный и древний народ. Откуда они взялись на этой земле, никто не знает, ну, может быть, кроме них самих. Но они, если и знают, то никому не скажут. Потому, что, как от них стараются держаться подальше, так и они никого к себе не допускают. Крайсы кочевники, но не те кочевники, что пасут скот. У тех все же есть постоянное место обитания, за пределы которого они стараются не выходить, опять же, у тех – скот, которому надо же где-то зимовать. Крайсы же скот не пасут. Из всех четвероногих знают только лошадей. Зато уж их они знают лучше всех. Что вылечить, что обиходить, что продать, что украсть – все им под силу.
Они вообще многое могут, и многое умеют. Приедет вот такая семейка крайсов в какой-нибудь городок, разобьет шатры где-нибудь за околицей, на ничьей земле, и сразу жизнь городка становится громкой и бурной. Будто в начавшие остывать угли подбросили охапку сухого хвороста. Сразу пламя – чуть не до неба. Правда, надолго этой охапки не хватает, но уж пока горит – кого-то развеселит, кого-то согреет, а кого-то и обожжет. Это уж кому как. Поэтому-то одни сторонятся крайсов, а другие, наоборот, тянутся к ним. И всегда по вечерам возле их шатров шум, гам и веселье. Крайсы отличные певцы и музыканты, великолепные танцоры, а девушки у них – ну просто загляденье! И где еще так весело и с таким удовольствием можно прокутить лишние деньги, как не у них. И вот, начав в каком-нибудь вполне приличном кабаке или ресторане, компания вдруг решает, что тесно им тут, душно, душа простора просит. И звучит клич: «К кр-р-айс-сам!..», и несут лошади подгулявших молодцов туда, к шатрам, где им и нальют, и споют, и спляшут. И где смуглые черноокие красавицы могут и поманить за собой – и куда там девкам в борделе!
А днем крайсы на базаре. Там их место. Мест в рядах они не занимают, так ходят. И вроде и немного их, а занимают весь базар. Некуда от них деться. Вот кольца, браслеты, цепочки, сережки – все золотое, все блестит, и недорого. Прямо тебе предлагают – бери, бери, пока есть, раз уж так повезло. Только тебе, уж больно человек ты хороший, по глазам видно. Так что, ладно, бери еще дешевле. Кому попало за столько не продадут. А другие ходят, гадают, судьбу предсказывают. Смотри, дорогой, видно, что ждут тебя неприятности. Нешто не хочешь узнать, какие? Иной раз коней на продажу приводят. Только не вздумай сказать, что краденые – обидишь. А если у тебя с твоей лошадью что не так, сразу веди к ним. Вылечат. Вылечат, добрый совет дадут, да еще и амулетик в придачу. Хочешь – от хворей, хочешь – от покражи. И ведь точно: повесь этот амулет на шею лошадке, и не украдут. По крайней мере – они сами. Потому что – гарантия!
А детишки маленькие так по базару бегают, грошик выпрашивают. Добрые люди подают. Недобрые – нет.
Передним фургоном правил Клавдий. Он был в семье самый старший, самый опытный и, соответственно, самый главный. Дорогу он чуял, сбиться с нее не боялся, поэтому мог позволить себе думать не только о ней, но и еще о всяком прочем, разном. О жизни вообще, и о том, куда ехать, в частности.
Только что проехали село Подгорное. Хорошее село, большое и не раз уже посещавшееся. Претензий у жителей села к ним не было и быть не должно было. Можно было бы и остановиться, но Клавдий этого делать не стал. Что-то его насторожило. Какие-то возбужденные люди бродили по селу, с факелами. Что там у них? В любом случае, лучше проехать мимо. Опыт подсказывал, что чтобы там ни произошло, им в это лучше не встревать. Лучше ночь в пути.
Да еще и слухи всякие…
Нехорошие слухи в последние дни преследовали Клавдия с семейством. И говорили все одно и то же, а значит, слухам можно было верить. Говорили, что в столице появились какие-то странные люди. Одеты по-солдатски, но ведут себя… Это же не чужие солдаты, это же свои, а такое впечатление, говорят, что столица захвачена неприятелем. Людей сгоняют, хватают, кто пробует сопротивляться, вырывается, убегает, тех просто убивают. А их самих, говорят, вроде бы и убить невозможно. Но вот в это уж Клавдий не верил. Всех можно убить. Это уж они так… Недаром говорят, что у страха глаза велики.
И еще появились беженцы из самой Миранды. Ну, так те рассказывают вообще не пойми что. Судя по их словам, Миранды, вроде как, вообще уже нет. Сгинул великий город, пропал в одночасье. И верить в это ну никак Клавдий не мог, но ведь откуда-то взялись же эти самые беженцы, да еще и в таких количествах.
Ладно, ближайший город будет Хамистополис. Хороший город, с хорошим базаром, и вроде, никого из других крайсов там быть сейчас не должно. Посмотрим, что там, послушаем.
Впереди мелькнул силуэт. Вот ничего себе!.. Кого это тут принесла нелегкая? Да еще пешком, в такую вьюгу.
– Эй!.. – крикнул Клавдий, догоняя неизвестного. – Эй, ты! Слушай!..
Человек обернулся и Клавдий увидел, что это женщина. Она прижимала к груди младенца. Увидев, что ее догоняют, она, похоже, не обрадовалась. Напротив, она испуганно вскрикнула и кинулась прочь.
Куда это она? Пропадет же, дура! Клавдий остановил фургон и соскочил на землю. Женщина бежала прочь от дороги, в поле. Клавдий кинулся за ней. Надо было спешить, а то далеко убежишь – назад можно и не вернуться. Не видно будет фургона, и все, пиши – пропало!