Времена грёз
Шрифт:
— Но мой король…
Я осекся на полуслове под грозным взором Адама. Из спальни вновь послышался крик королевы и шум, кажется, она попыталась встать.
— Замолчи! И лежи смирно, с этого дня ты и шагу из своей башни не ступишь, я должен точно знать, что в следующий раз ты ни с кем не спутаешься.
Он отвернулся от меня и скрылся в комнате, хлопнув дверьми. Я услышал отчаянный плачь Евы, рвущий душу на части, и в ужасе прижимал к себе младенцев. Как я должен был поступить? Имею ли я право ослушаться приказа? Разве могу я…я…
В каком-то безумном порыве я поднялся
В своем помешательстве я пробежал к дальнему саду дворца и остановился лишь у кромки пруда, где свой свет отражал огромный диск луны. Обессилено упав на колени, я дышал, словно загнанный пес, и трясся от страха и отвращения к собственной жизни.
Король приказал… мне король приказал… он отдал приказ…
Чтобы никто ничего не смог рассказать…
Сколько людей сейчас знают о том, что в светлом королевстве появился темный наследник?
Зубы клацнули, и, судорожно втянув воздух, я неожиданно для себя завыл. Как это могло произойти? Как?
По щекам бежали горячие дорожки слез, прохладная ночь начала сентября казалась такой тихой, и только мое сознание таким шумным и тревожным, что я невольно потянулся к ушам. Сверток в моих руках вновь шевельнулся, дети недовольно захныкали.
Посмотрев на них и на воду, я испугался собственной ассоциации, но иного выхода не мог предложить. Я бы зашел туда, в эту мирную гладь вместе с ними, если бы меня не ждали дома.
— Простите… богом молю, простите…
Прижав к себе сверток в последний раз, я не глядя прикоснулся к нему губами, не переставая шептать. Они навряд ли слышали меня, и навряд ли бы простили, но я не мог промолчать, прежде чем навсегда распрощаюсь с собственным покоем. Я точно знал, что буду видеть это место, крик и плачь во снах, и каждый раз я буду просыпаться, умоляя простить.
Подползая к воде на коленях, я все больше ощущал себя мертвецом, и меня едва не тошнило от ненависти к себе, от отвращения и бессилия. Мне хотелось помочь, спасти их, но я не представлял, как это сделать. Разум послушно припомнил мне, что происходит с детьми темных в наших краях, и в этот момент я почти оправдал себя. Наверно и правда, лучше так, чем рабами в подвалах благословенных церквей.
Но свое сердце и совесть я не мог обмануть так же, как сознание. Я все еще чувствовал, что поступаю неправильно, бесчеловечно и человеком с этого момента быть не могу. Инструмент, жуткая тварь, что просто исполняет приказы, безликий страж короля.
Протянув руки над прудом, я последний раз посмотрел на простыню. Это не сложно, мне стоит лишь разжать пальцы. Даже не нужно топить самому.
От последней мысли меня скрутило так, что я едва не упал сам в воду. Меня отчаянно тошнило, руки слабели, и, закрыв глаза я позволил себе отпустить сверток.
Но ожидаемого всплеска не услышал, лишь дуновение ветра перед собой.
Распахнув веки, я растерянно огляделся и увидел на берегу в нескольких шагах от себя огромного рыжего кота с оскаленной мордой. Он сжимал в зубах сверток и сверлил меня ненавистным взглядом.
— Спасибо…
Чувствуя, как мое тело ослабевает от пережитого ужаса, я беспомощно смотрел на кота и готов был рвать волосы на себе, оправдываясь и умоляя понять, но заранее знал, что это бесполезно.
— Уходи, прошу тебя, уходи, не дай им себя поймать.
Зверь недовольно фыркнул и отвернулся, ловкие лапы увели его в заросли самшита, скрыв от меня в мгновение ока. Я остался один на берегу пруда и не мог поверить в то, что случилось.
Тучи неожиданно скрыли луну, и она перестала отражаться на глади, будто отвернув от меня свой лик. С тех пор я ни разу не видел ее, хоть и все говорили, что она все так же ярко сияет на небосклоне.
Ньярлатхотеп
Я отправился к Лилит далеко не сразу, для начала послав к ней пару помощников, чтобы они устроили моей внучке побег, но те вернулись с дурными вестями. Лили отказалась уходить и слышать о подобном не хотела. Пришлось собираться самому, и только когда мои правнуки окончательно окрепли и им больше не угрожала гибель.
У меня быстро получилось найти для них пару трепетных нянь, что все свое время посвятили уходу, воркуя над ними, как над собственными детьми. Тогда же в Храм из деревни передали сумку с запиской, несколькими пузырьками и сосновой ветвью. Геката сказала свое слово, по-своему позаботившись о внуках, но не объяснила, как могла допустить подобное. За это, как бы я не старался понять свою дочь, я был в тайне обижен и, не навестив ее перед отъездом, отправился вновь на светлый континент.
Мои привычные дороги были исхожены, мой путь давно проложен и определен. Я добирался на мелком суденышке до пустого берега и каждый раз надеялся заснуть в пути, вновь побывав на таинственных островах, что скрывало в себе Скай, но боги распорядились мной иначе.
Без проблем добравшись до крупных торговых путей, дальше я добирался повозками, прибиваясь к караванам южан или сопровождая чужие грузы, как простой наемный маг. Там же в дороге можно было узнать, чем живет страна, что нового произошло и собрать все последние слухи, составляя картину происходящего как в столице, так и за ее пределами.
В подобном же путешествии я услышал скорбную весть, о королеве. Роды Евы были долгими, преждевременными, и прошли крайне трагично, из-за ошибки повитух ее дети не выжили, а здоровье оказалось подорвано, поэтому Адам старается лишний раз не тревожить ее, давая смириться с горем, не пуская любопытствующих и отправив к ней новых лекарей. Повитух, как водится, за ошибку казнили в ту же ночь, вместе со всеми их помощницами, а королеву больше никто не видел, кроме ее самых близких и преданных горничных.