Времена меняются
Шрифт:
— Тереза! Мистер Натан! Добре дошли! — Радушно приветствовал он прибывших. — Я — Петер Христов. Местный сторож.
Пожав руку Натану, он сердечно обнял Терезу.
— Проходите в дом, нечего нам ночью на улице стоять. Сейчас я вам всё расскажу и покажу. Введу в курс, наставлю на путь, и можете отдыхать, — он усмехнулся и жестом пригласил внутрь.
В доме пахло псиной, сеном и ещё чем-то совершенно незнакомым Натану. Позже Тереза сказала, что это запах местной разновидности кориандра. Очень непривычное сочетание. Источник пёсьего аромата вышел на голоса незнакомых людей следом за хозяином. Здоровенный — белый с тёмными пятнами каракачан [49] по кличке Тодор.
49
каракачан — порода балканских овчарок.
Задача, поставленная руководством АНБ перед болгарской резидентурой была с одной стороны проста, а с другой — практически не выполнима. Дело в том, что пока информация о странном русском дошла до Нью-Йорка, пока её проанализировали, пока нашли Натана, пока он доехал, прошло около недели. Куда после посещения Ванги делся искомый клиент, было не известно. Вполне возможно, что он вообще уже покинул страну. Решение поселить Фарба в Благоевграде было принято от безысходности. Кто-то в АНБ решил, что проще будет по сигналу с места, вызвать его на опознание и пользуясь личным их знакомством разыграть случайную встречу. В качестве легенды ему придумали версию поиска сюжетов, связанных с болгарскими богомилами, орфиками и нестинарами. Ничего лучше придумать не успели, но сами темы неожиданно показались Натану занимательными, хотя и были довольно далеки от области его постоянных интересов.
Фарб проснулся поздно. Комната располагалась на втором этаже и окнами выходила на южную сторону. Сквозь зелёную полупрозрачную занавесь виноградной листвы пробивалось горячее балканское солнце. Комната уже успела нагреться. Было душно.
По деревянному крашеному полу босыми ступнями Натан подошёл к двери, ведущей на деревянную веранду из почерневших от времени брусьев. На веранде было ещё жарче чем в комнате. Натан выглянул во двор. Теперь перед Натаном стояла задача придумать легенду-прикрытие для своего пребывание в Болгарии вообще и Болгарской Македонии в частности. Так как о Болгарии он ничего не знал, то стоял сейчас на веранде и с интересом наблюдал жизнь обычного дворика.
Какая-то пожилая женщина, несмотря на жару, закутанная в черный платок несла ведро с чем-то мутным. Белые куры и пёстрые цесарки бродили по двору. Каракачан, услышав скрип досок на веранде, поднял голову и, поприветствовал гостя взмахами хвоста. Важно и независимо прошествовала полосатая кошка, обдав пса взглядом полным презрения и важности.
— Сложи си място, негодник, а това ще ви нестинарам [50] , — тишину нарушил резкий женский крик. Натан почти понял его смысл, только слово «нестинарам» было для него загадкой. Ясно, что женщина, обращаясь к непослушному ребенку, грозила ему, что отдаст его кому-то. Слово было загадочным и заманчивым одновременно. В обед Натан поинтересовался у хозяина, кто такие эти «нестинары». Петко отвечал уклончиво, не вдаваясь в подробности.
50
сложи си място негодник, а това ще ви нестинарам (болг.) — положи на место, негодник, а то отдам тебя нестинарам
— Как бы вам, мистер Фарб, сказать… Это не то колдуны, не то шаманы, которые больше всего известны тем, что могут плясать босыми ногами на раскалённых углях. Кроме того, они занимаются предсказаниями. Поэтому их не любят власти ни гражданские, ни церковные. Попы вообще считают, что в них бесы вселяются. Поэтому православным запрещено с ними контактировать.
Яркой молнией новая идея пронзила мозг шпиона-фотографа. Это же интереснейшая тема! Можно раскопать такой пласт совершенно нового и в буквальном смысле горячего материала, что можно будет издать ещё один альбом. Особенно если подать фотографии так, чтобы ясно читалась негативная роль коммунистического режима, подавляющего всякое проявление этнической самобытности, народного творчества и тысячелетних традиций. Тогда точно спонсоры в очередь встанут и денег отвалят целый мешок. Можно ещё сюда присовокупить орфиков [51] , богомилов [52] и кружащихся дервишей. Всё это приправить пейзажными фотографиями природы, археологией и антинародной политикой диктаторского режима Тодора Живкова. Получится бомба!
51
орфики — последователи древнего фракийского мистического учения
52
богомилы — последователи одного из дуалистических еретических средневековых учений
Внутри у Натана поднималась настоящая волна вдохновения. Ему уже не терпелось вооружиться фотоаппаратом и пройтись по окрестностям, чтобы хотя бы снять напряжение, готовое разорвать его мятущуюся душу. К тому же можно сделать из этого замечательное прикрытие для разведки и поисков этого странного молодого пророка-самоучки.
ГЛАВА 19. СКОВАНЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ
Заканчивалась очередная августовская ночь. Неумолимое светило готовилось залить Болгарию жаркими лучами. Вот-вот зазвучит государственный гимн и начнётся очередной трудовой день. Тодор Живков в эту ночь не мог заснуть. Вечером в «Перлу» прикатил его старинный приятель и по совместительству министр обороны НРБ Добри Джуров. Из всех коллег это был единственный человек, которому Тодор мог доверять. Если до разговора он ещё пребывал в благодушии, то чем дольше они беседовали, тем яснее становилось обоим, сколь глубока открывающаяся перед ними пропасть. Однако, даже просидев всю ночь, придумать что-то стоящее они так и не сумели.
— Добри [53] , а помнишь рейд в марте сорок четвёртого? Как мы ловко тогда заняли Копривщице [54] ?
— Как не помнить! — Уставший Джуров клюёт прямо за столом, но не может позволить себе дать слабину. — Славное было время! Мы тогда били, кого хотели. Сербов хотели — сербов били, греков хотели — греков били, даже немцев, и тем от нас доставалось.
— Тут, друже, ты явно загибаешь! — усмехается Тодор. Пока русские немчуру не побили, мы сидели тихо, как мыши под веником. И правильно делали, между прочим. Представляешь, что бы тут началось, если бы мы на полную катушку драться с немцами стали? Могло ведь вообще болгар не остаться. Сейчас не об этом. Я вспомнил про Копривщице не просто так. Помнишь, как ты спланировал операцию?
53
Добри Джуров — Министр обороны БНР, бывший командир партизанского отряда «Чавдар», в котором Тодор Живков был комиссаром.
54
Копривщица — город музей антитурецкого сопротивления болгар
— Точно! Как же я сейчас это дело упустил, — с досадой хлопнул себя по лбу Джуров. — Это же была очень хитрая военная хитрость. Я потом прочитал, что Наполеон так обманул защитников Мантуи. Мы же тогда человек десять нарядили в царскую форму и устроили театр, будто бы их партизаны преследуют. Гарнизон по ним стрелять не стал, а потом уже и поздно было — мы вслед за ряженными в город вошли.
— Можешь не трудиться, я же тогда там был, — опять усмехается довольный Живков, — я теперь знаю, как нам надо поступить.
— Тошко! Не темни. — Усталый Джуров начинает злиться на своего боевого товарища, — рассказывай, что ты там придумал, да пойдём уже спать. Я уже веки пальцами держу.
— Идея проста как пять стотинок! Вспомни историю Болгарии. Как действовал царь Аспарух, когда пришёл сюда? — Тодор не ждёт ответа, а тут же отвечает сам себе. — Правильно! Он заключал союз то со славянами, то с аланами, при этом участвуя в боях только кавалерией. Под тем простым предлогом, что у него пешего войска вообще не было. Ромеи были самыми сильными, но всех соседей достали, все народы были рады получить помощь опытной конницы, против катафрактариев и клабинариев [55] . Правда, никто из новых наших тогдашних союзников не обратил внимания, что потери пешего войска всегда выше, а значит, мы теряли меньше сил, а наши и союзники, и противники теряли больше. Что позволило Аспаруху усилиться, и, несмотря на малую численность своей орды, создать болгарское царство. Вот и сегодня пришло время менять союзника. Это просто политика, ничего личного. Тем более, можно будет Леонида ещё раз предупредить…
55
катафрактарий и клабинарий — тяжёлые конные войска в Византийской империи
— Не можно, а нужно! — вдруг встряхнулся, заснувший было Джуров, — всё-таки СССР сейчас самое мощное в военном отношении государство мира, с самой сильной секретной службой. Если Андропов захочет устроить из Болгарии отбивную, то сделает это не моргнув глазом.
— Согласен! Леонида предупредим. Он не поверит, он вообще не склонен доверять никому, но так хотя бы наша совесть будет чиста, и у него не будет повода обвинить нас в предательстве. Надо возвращаться к идее южно-славянской конфедерации в составе Болгарии, Сербии, Албании и Румынии. Словенцев и хорватов придётся отделять, они католики, а значит будут всегда против остальных. Албанцы, конечно, не православные и не славяне, но старина Энвер [56] с этим исламским мракобесием качественно разобрался. Я думаю, что во всей Албании сейчас ни одного настоящего мусульманина не найти. Чаушеску, хоть и православный, но будет возражать. Его мы дожмём, открыв печальные перспективы его судьбы.
56
Энвер — Энвер Ходжа глава компартии и диктатор Албании