Времена меняются
Шрифт:
В отличие от Ванги, я предсказываю абсолютно конкретные события, в абсолютно конкретные время и место, с конкретными персонами. Например, следующий год вы, дорогая товарищ министр объявите годом Леонардо да Винчи. А ровно через год 15 августа начнётся в Софии «Международная детская ассамблея «Знамя Мира». Я не знаю, что там будет, но дату открытия я помню совершенно точно.
— Вот тут вы, Борис, попались! — вдруг усмехается Людмила, — я, как организатор этих мероприятий могу перенести на неделю эти события, могу дать им другое название, и полетят ваши прогнозы в тартарары, так, кажется, у вас говорят.
— Это, точно! — смеюсь я вместе с ней, — воля ваша, хозяин — барин, захотел и перенёс, или переименовал. Ладно. Я тут уже что-то рассказывал на тему этого года, поэтому сейчас вам пару событий назову, которые вы никак изменить не сможете.
Я делаю вид, что глубоко задумываюсь, как бы погружаюсь в воспоминания. — Вот! Сегодня у нас какое число? 16 августа? Правильно. Завтра в Кабуле по приказу Тараки будет арестован министр обороны Абдул Кадыр. Был у меня в прошлом декабре такой странный сон. Давайте подождём до завтра и вы сами убедитесь.
Предлагаю подождать всего лишь один день, чтобы убедиться в полном соответствии моих слов реальности…
— Борис, а почему новость именно из Афганистана? Это же какие-то дикие задворки цивилизации.
— Милая Мила, я и сам этого не знаю, просто про эту страну мне идёт много информации. Раз в неделю это минимум, я вижу сны именно про Афганистан.
— Милко, — к разговору подключается Живков старший, — я предложил Борису какое-то время пожить в Болгарии, чтобы исследовать с помощью доктора Лозанова этот его странный феномен…
— Мне, идея понравилась, — подхватываю я его слова. — Но мне всё-таки хотелось бы завершить некоторые свои дела.
— Наверное, ты прав! Это моя южная горячая кровь играет. Всё хочется быстрее… Нет в нас, в болгарах, нордической выдержки.
— Товарищ Живков, мне кажется, что неделя, или две, или даже пара месяцев ничего не решат. Доктору Лозанову надо будет подготовиться к исследованиям, собрать коллектив, написать программу экспериментов. Согласовать её с вами или ещё с кем-то из руководства. Добиться выделения финансов. Такие дела быстро не делаются.
— И снова не могу с тобой не согласиться, — кивает Живков, — как раз на все оргвопросы уйдёт никак не меньше месяца. Давай, ты сегодня у нас здесь переночуешь, а прямо с утра капитан Боянов в Обзор тебя отвезёт. Догуляешь свои каникулы, вернёшься домой, все свои дела закончишь, а мы пока официальное приглашение подготовим. От БКП, через Леонида Ильича. Я думаю, он не откажет в такой малости. Хотя тут могут заинтересоваться парни Андропова. Какую причину придумать, чтобы нам тебя захотеть?
— Лучше всего было бы сделать так, чтобы это КГБ само меня отправило с какой-то миссией в Болгарию. — Я усмехаюсь, — но это фантастика даже не научная. Придумайте что-нибудь.
— Не знаю, не знаю… может и не такая уж и фантастика. — Бормочет Живков себе под нос, даже не услышав моей последней просьбы. — Ты в институте какую-нибудь общественную работу ведёшь?
— Комсорг группы и член комитета комсомола факультета.
— Вот и прекрасно! Приедешь в порядке обмена. А сегодня ты составишь компанию одному старому и больному главе государства и его красавице принцессе.
Мы беседуем ещё целый час, придумывая, как нам побороть спецслужбы. Естественно, что я не упускаю случая поплавать в море. Всё-таки сидеть в ста метрах от кромки прибоя и не нырнуть — выше моих сил. Водичка в море прогрелась до +28 градусов. Людмила иногда составляет мне компанию. На удивление, она оказалась неплохим пловцом.
Я едва не начал тонуть, пытаясь угнаться за худенькой женщиной. Это маленькое приключение натолкнуло меня на существовавшую в эзотерических кругах, версию её смерти. Любителям Рерихов, Блаватской и прочих мистикам и эзотерикам почему-то не нравилась официальная версия смерти от инсульта. Этой компании всегда мерещились происки спецслужб или, на худой конец, инопланетян.
В общем, я решаю рассказать Людмиле о других версиях, о которых я Ванге не рассказывал:
— Людмила, можно к вам так обращаться? Как-то слова «товарищ министр» на пляже не очень уместны.
— Конечно, можно! — игриво восклицает член политбюро БКП. — Можно даже просто Мила, особенно на пляже.
— Мила, вы мне искренне симпатичны, поэтому хочется вас предостеречь. Ванга уже рассказывала о моём предсказании относительно вашей внезапной гибели?
— Нет, ничего такого она не говорила. Только сказала, что Союз распадётся, что папу арестуют, кажется, Чаушеску расстреляют. Честно говоря, мне бы не очень хотелось знать дату своей смерти… Может и не надо?
— Мила, с этим делом всё очень не просто. Мне кажется, что это в старости не надо, а в вашем возрасте, с вашими возможностями и вашими грандиозными планами, вероятное событие знать нужно, тем более, в случае его проявления, пострадает дело вашей жизни. Если вы не предпримете никаких мер, то очень велика вероятность, что 21 июля 1981 года в бассейне вашей резиденции в Бояне вы внезапно скончаетесь от инсульта. Инсульт — версия официальная. Она не подтверждается другими данными. Поэтому вам, наверное, было бы лучше поберечься в 1981 году. Найти женщину похожую на вас, сочинить какой-нибудь маршрут по Тибету или Гималаям, а самой спрятаться в каком-нибудь монастыре под чужим именем. Пожить так годик. А потом после окончания шумихи вокруг вашего имени, вернуться и продолжить великое дело — формирование «всесторонне развитого человека».
— Нет! Так делать нельзя! У меня много культурных, как это по-русски? Да, программ, «Знамя мира», детские мероприятия. Как это всё будет без меня? Нет, нет и нет!
— Да, Мила, наверное, вы правы. Хочу только заметить, что эти замечательные культурные достижения держатся только на вашем энтузиазме. После вашей внезапной кончины, их свернут. Подумайте, что лучше, перерыв на год и потом пусть трудное, но всё-таки продолжение, или полное забвение?
— Тут не поспоришь, легче что-то продолжить, чем с нуля начинать, но мне надо подумать.