Времени нет
Шрифт:
— Как это касается дела?
— Непосредственно, ведь ситуация складывается очень интересная. Вы влюблены в женщину, которая вышла замуж за другого, и убегаете из больницы с ребенком, склонным к суициду. С ребенком, который он давно пытается усыновить, и на этот раз у него наверняка бы получилось. Представьте, вы стали судьей и разбираете такое дело. Неужели поверите в совпадение?
— Вы слышали об обоснованном сомнении?
— Похоже, обвиняемым в вашем зале суд очень повезет. С таким мировоззрением вы рискуете стать легендой судейского корпуса. Хотя со всей этой историей, наоборот, рискуете не стать.
—
— Как вы сами считаете: почему президент решил, что одним из судей должны стать именно вы? Может, есть какая-то взаимосвязь между вами? Общие знакомые, клиенты, которым вы помогли?
— Нет, по крайней мере, я таких не знаю.
— А может так быть, что президент вас знает, а вы его — нет?
— Что за глупый вопрос?
— Может, вы дружите с антикоррупционным прокурором?
— Наш разговор безвозвратно двигается в тупик.
5.9
Они вошли в комнату для допросов без стука: двое полицейских и двухметровый бритый налысо здоровило с телефоном, который в его руке казался манящей детской игрушкой. Чистая гора мышц. Я не мог удержаться от мысли, как же ему удается своими бревнами набирать номера на такой крохе.
Мой собеседник взглянул на гостей с плохо скрываемым раздражением, но стоявший позади здоровила полицейский пожал плечами, очевидно считая это достаточным объяснением.
— Господин Эдем, я ваш адвокат, и мы уходим, — отрезал здоровье. За все время, пока мы были в комнате, он так и не взглянул ни на кого другого. — Директор интерната просит прощения за это небольшое недоразумение с мальчиком. Этот инцидент не будет зафиксирован ни в каких документах, кроме журнала участка, но это не страшно.
Deus ex machina, подумал я. Ни разу — ни в собственном кабинете, ни в комнате для свиданий, ни в зале суда — я не сталкивался с ситуацией, когда из-за холмов появляется кавалерия и спасает моего клиента. И уж точно не ожидал, что однажды конница ворвется в гущу боя ради меня самого.
Мне торопливо вернули изъятые вещи, так, словно в противном случае мой адвокат мог заграбастать своим лапищем заборного работника полиции и стукнуть им о вылинявшую стену.
Со спасателем в дорогом костюме я заговорил только оказавшись на улице.
— Сроду у меня не было своего адвоката, — сказал я.
— Зато у меня в свое время было их много, — ответил крепыш не сходя с места.
Секунд через десять стало ясно, чего он ждал. Перед входом в участок плавно остановилась двухдверная «Тесла» — и я почувствовал себя второстепенным персонажем элитной рекламы. Этим парнем, которому суждено наблюдать за этим чудом со стороны и у которого нет никаких шансов оказаться в салоне такого автомобиля.
— Прежде чем уехать, объясните, кто вы, откуда обо мне узнали и почему решили вытащить из участка? — скороговоркой выпалил я, потому что ступи эта гора мышц хоть шаг — и лавины уже не остановить. Но признаюсь, даже если бы он решил рассказать подробно, наверное, половину его спича я бы пропустил — мысли были заняты только одним: как он собирается втиснуться в эту «Теслу»?
Адвокат сказал коротко, но и тут ему пришлось повторить.
— Это приехали за вами, коллега. Там все расскажут.
Он
Дверца «Теслы» открылась, и водитель — широкоплечий, скуластый, с улыбкой Такеси Китано — кивнул, торопя меня.
— Куда мы едем?
— Домой к Виктору Шевченко, — ответил водитель. — Слышали о таком?
— Приходилось, — пробормотал я.
Я вспомнил о визитке Виктора Шевченко в своем кармане. Так что она появилась в моей палате неслучайно. Что еще я успел пропустить за время запятые?
— Он решил отправить за вами «Теслу», чтобы вы чувствовали себя в большей безопасности, — добавил водитель, когда полицейский участок был уже позади.
— Как это связано? — удивился я.
— Ну-у-у, — затянул водитель, — например, никто не похищает людей на «Тесле».
— А вот теперь мне становится страшно, — сказал я.
* * *
Память всегда запечатлеет момент вашего знакомства с миллиардером, даже если он был обставлен совершенно тривиально. Но мне было что запомнить: когда я увидел Виктора Шевченко, он держал в руке молоток.
— Рад видеть вас на ногах, Эдем! — воскликнул он мне как старому знакомому. — Вам не кажется, что криво висит?
Стоя на нижних ступенях широкой лестницы и опираясь на мраморные перила, Шевченко примерялся к фотографии в рамке. На ней вздымались в небо постройки из синего стекла. Три кита — я их знал, хотя мне не приходилось в них бывать. Они поражали своим видом, и фото было сделано мастерски, но удивляло другое — городской пейзаж именно на этом месте, ведь это первое, что бросалось в глаза человеку, который заходил в дом. Впрочем, присмотревшись к изображениям, расположенным рядом, я убедился, что все они подобраны без особой логики: несколько фотографий самого Шевченко, натюрморт с бутылкой вина, портрет незнакомого мне старого… Так что снимок «Трех китов» не выходил за пределы допустимой вычурности этой частной фото.
— Надо немного поднять правый край, — посоветовал я.
Шевченко повиновался. Затем вытянул шею и крикнул куда-то в сторону: «Папа, папа!» В ответ — звон посуды.
— Папа решил сегодня нас удивить и побыть шеф-поваром, — заявил Шевченко, будто давно меня ждал. — Как вы себя чувствуете? Я удивился, узнав, что вы исчезли из больницы. Пока мне не сообщили, что вы в отделении полиции, у меня даже было мнение, что вас угнали прямо с кровати.
— Да кому я нужен, — отмахнулся я.
— Вот и мне хотелось бы это выяснить.
Слева от меня послышался шорох и из соседней двери вошел остроухий дедушка. Он поздравил меня кивком головы и сразу же достал из кармана пиджака очки — видимо, чтобы увидеть, с кем он поздоровался. На правой руке не хватало двух пальцев.
— Еще минут двадцать придется подождать, но Лука говорит, что вы такого еще не готовили, — обратился он к сыну. — Значит, для тебя и твоего гостя этот обед будет сюрпризом.
— Прекрасно, папа. Посмотри, нормально повесил?
Старик долго изучал выстроенную на стене композицию — было видно, что для него очень важно как можно более тщательно выполнить просьбу.