Времени в обрез
Шрифт:
Через два часа все девять беглецов были на борту. Маджид поднял не все паруса (он, конечно же, не поверил Дэйну в отношении ракканских матросов), и с отливом корабль вышел в море. Джубаил аль Бахри остался за кормой, и берег Аравии вскоре превратился в узкую темную полоску на горизонте. Где-то впереди их ждали Бахрейн и Катар.
19.
День десятый
Корабль Маджида относился к классу «кутийя» и был построен в Индии девятнадцать лет назад. У него была высокая закрытая корма, две мачты и широкие, красиво очерченные паруса. Корабль
Кутийя Маджида плыла ужасно медленно и не могла выдержать хоть сколько-нибудь сильный ветер. Единственное неоспоримое достоинство этого неповоротливого и неуклюжего корабля – его устойчивость. Кутийя сидела на воде основательно, как бревно, и плавала ничуть не лучше названного предмета.
С рассветом шамаль утих, и Маджид повел корабль милях в пяти от берега в надежде поймать западный бриз. Сильный постоянный боковой ветер наполнил паруса кутийи, выявляя все ее лучшие скоростные качества. Дэйн и остальные беглецы трудились в поте лица, разбираясь наугад с незнакомой путаницей фалов и парусов. Приходилось все время откачивать постоянно подтекавшую в трюм воду и выполнять еще массу поручений, которые Маджид считал совершенно необходимыми.
К закату они добрались до Бахрейна, показался порт Мухаррак, а примерно в пятидесяти милях к юго-западу находилась северная оконечность Катара. Вечером бриз утих. Кутийя сильно раскачивалась на волнах, и Джабир, который немного оправился от болезни и вышел, пошатываясь, на палубу, заявил, что эта кошмарная качка быстро загонит его в гроб.
Через пару часов снова поднялся ветер – на этот раз шамаль, предвестник северо-западного муссона. Паруса кутийи вновь наполнились, и она медленно заскользила вперед. Дэйн прикинул, что, если ветер продержится всю ночь, к утру они должны достичь северного побережья Катара и еще до заката войдут в гавань Дохи.
Капитан Маджид придерживался того же мнения: примерно так он и рассчитывал, если, конечно, не случится каких-нибудь непредвиденных обстоятельств.
– Но, мирза Дэйн, должен вам напомнить, что на море редко все происходит так, как мы рассчитываем, особенно осенью, в неверный промежуток между двумя муссонами. Погода до сих пор летняя, и это, в общем-то, радует. Но лично я не люблю плавать под этим ветром. Он неверен и переменчив, как вы сами уже заметили. Дует то немного к северу, то поворачивает к югу, то сильнее, то слабее, как пожилая дама, которая не знает, чего хочет.
– Да, ветер переменчив, но он, похоже, не собирается затихать и дует в основном с северо-запада, – сказал Дэйн.
Маджид угрюмо кивнул.
– Он может перемениться в любую минуту. И мне не нравятся остальные знаки.
– Какие знаки?
– Неужели вы не заметили? Вы же плавали в великой Атлантике! На юге собираются тучи. Пока не очень большие, но ветер все время сгоняет их туда. И уже примерно час, как появилась рябь на воде – от восточного ветра.
– И чем это нам грозит?
– Откуда мне знать, что будет угодно ветрам и небесам? Может, ничего и не случится, если ветер разгонит тучи и затихнет эта восточная рябь. Но если тучи будут собираться и дальше, это значит, что скоро с юга поднимется встречный
– Что это за шарки, или каус?
– Сильный ветер с востока или юго-востока. Он дует прямо к побережью Катара.
– Но мы ведь и так хотим попасть туда?
– Конечно, только нам желательно попасть туда живыми. Если каус будет достаточно сильным, да еще и подует прямо с востока, нас снесет прямо на коралловые рифы или песчаные отмели, которых полно вдоль побережья Катара. Тогда, может, кому-нибудь из вас и удастся выплыть – проделать вплавь последние пару миль до берега среди вздымающихся волн и бритвенно-острых коралловых рифов.
– Неприятная перспектива... – заметил Дэйн. – Надеюсь, до этого не дойдет.
– Я тоже. Все в воле Аллаха!
Шамаль не утихал, и к одиннадцати ночи они обогнули северную оконечность полуострова Катар. Тучи на юге начали расходиться, но восточные волны становились все заметнее. Маджид бегал взад-вперед и советовался с тремя моряками, оставшимися от его собственной команды. У всех у них был удрученный вид, они постоянно принюхивались к ветру и безнадежно качали головами. Майид сидел на кормовых перекрытиях и сосредоточенно вычищал грязь из-под ногтей кончиком кинжала. Джабиру неожиданно стало хуже, и Маджид разрешил ему прилечь в капитанской каюте и даже проводил туда.
Возвратившись на палубу, капитан сообщил Дэйну:
– Погода мне не нравится. Я решил вывести корабль в открытое море, пока она совсем не испортилась.
– Нет. Я очень тороплюсь, и мы не свернем с прежнего курса.
Маджид чуть растянул губы в печальной улыбке:
– Я понимаю ваши соображения насчет спешки, о достопочтенный господин. Но это нам не поможет – восточному ветру нет до них дела. Нас снесет на рифы! Корабль должен выйти в открытое море ради спасения наших жизней! Надеюсь, вы это понимаете, сэр?
– Нет.
– Вы не шутите? Тем не менее, я должен отдать приказ...
– Нет! – Дэйн даже не повысил голоса.
Маджид почувствовал себя неуютно.
– Уважаемый сэр, хотя вы и понравились мне с первого взгляда, и я считаю вас дорогим гостем на своем корабле, но капитан здесь все-таки я, и мое слово – закон! А потому, примите мои глубочайшие извинения, но...
– Не нужно отдавать рулевому приказ поворачивать в море, – спокойно, но веско проронил Дэйн. – Если вы так сделаете, то вынудите меня – против моей воли, заметьте – распороть вам брюхо.
Маджид уставился на американца, не в силах издать ни звука. Дэйн опирался для устойчивости на фальшборт, его свободная рука покоилась на поясе, всего в трех дюймах от кусы с узким, бритвенно-острым клинком. На первый взгляд в его фигуре не было и намека на угрозу, но Маджиду все равно почему-то стало не по себе.
Капитан попытался перевести все в шутку.
– Конечно же, вы, сэр, – человек воинственный, мне как раз такие по душе! Но вы, наверное, пошутили насчет ножа? Я вам все равно понадоблюсь, чтобы провести корабль в порт. Так что вы в безвыходном положении, и я все-таки отдам приказ.